Испытание воли - [18]
Летчик ответил коротко:
— Я готов. На бреющем пройдем опасный район.
А там разведаем погоду, тогда будет яснее, как действовать.
Командир полка одобрил его решение. Пара наших самолетов (ведущий капитан Л. Г. Пузанов и младший лейтенант А. С. Рудаков), несмотря на сложные метеоусловия в заданном районе побережья, вышла на поиск конвоя с намерением взять его под прикрытие. Конвой был обнаружен в разгар боя с фашистскими самолетами. Пузанов с ходу пошел в атаку на торпедоносцы врага, вынудив их сбросить торпеды вдали от цели. Одну из вражеских машин отправил на дно морское.
Вскоре Пузанов с ведомым отогнал еще одну группу торпедоносцев.
Видимость резко ухудшилась. Самолеты продолжали барражировать над конвоем, как вдруг отдельные английские боевые корабли, шедшие в охранении конвоя, открыли по ним огонь. Ведущий передал несколько раз установленные опознавательные сигналы, но зенитный огонь только усилился. Один снаряд разорвался в непосредственной близости от самолета ведущего. Капитан Пузанов дал команду ведомому следовать за ним на свой аэродром.
На подходе к побережью они попали в полосу сильного циклона. Видимость крайне ограниченная. Низкая облачность закрыла аэродром. Попытки найти его и произвести посадку не привели к успеху. И ведущий принял решение идти на запасный аэродром.
Над островом погода улучшилась. Самолеты шли на высоте 100 — 150 метров над морем.
— Командир, — доложил ведомый, — у меня горючего на несколько минут полета.
— Немедленно набирайте высоту, — приказал Пузанов, понимая, что до запасного аэродрома уже не дотянуть, — оставляйте самолет, выбрасывайтесь на парашютах. Я буду сажать самолет на отмели. Дима не может выброситься на парашюте, ранен.
Ведомый поднял самолет лишь на высоту 650 метров: остановились двигатели. Лейтенант А. С. Рудаков и его штурман лейтенант А. М. Стукалов выбросились на парашютах и приземлились в районе поселка Нижняя Золотица. Наутро с помощью местных жителей они разыскали самолет Пузанова. Всего в 2 — 3-х сотнях метров от берега он произвел посадку и, приводнившись, скапотировал — перевернулся вверх колесами. Так, до последней минуты борясь за жизнь своего товарища штурмана Д. И. Федорова, погиб коммунист капитан Лев Георгиевич Пузанов.
Виктор Стрельцов не мог смириться с мыслью, что больше уже никогда не вылетит со своим командиром и другом. Он с новой силой ощутил неизмеримую ненависть к врагу.
Вокруг все было спокойно. На рейде стояли, прижавшись друг к другу, большие океанские транспортные суда. Застыли в готовности в схватке с противником боевые корабли.
Один за другим они покидали стоянку и пристраивались к формировавшемуся ордеру транспортов, выходящих из-под разгрузки. На место разгрузившихся к причалу должны были встать прибывшие с грузом транспорты конвоя.
На горизонте вдруг появились какие-то точки. Стрельцов определил: идут неизвестные самолеты. С приближением их обстановка прояснилась: курсом на транспорты шла большая группа вражеских машин. Штурман насчитал двадцать четыре «юнкерса».
В это время Стрельцов услышал голос командира полка:
— Атаковать противника всей четверкой одновременно, в развернутом строю.
Четыре наших истребителя смело пошли в лобовую атаку против армады «Ю-88».
Фашисты не ожидали встретить отпор. Стремительная атака североморцев смешала их ряды. Метким огнем Жатьков и Стрельцов сбили по «юнкерсу». Часть бомбардировщиков, сбросив бомбы куда попало, развернулась на запад. Однако остальные, убедившись, что в воздухе всего четыре наших истребителя, остались в районе цели.
Жатьков приказал экипажам немедленно вернуться к конвою и построиться в круг над стоянкой судов.
Это было интересное решение. Гитлеровцы предприняли попытку с разных направлений и высот небольшими группами одновременно прорваться к транспортам. Подполковник Жатьков вспомнил, как год назад, в сентябрьские дни 1941 года, Б. Ф. Сафонов, применив такой же прием, выиграл воздушный бой семеркой истребителей против пятидесяти двух фашистских самолетов.
Наши истребители четко выдерживали строй, прикрывая друг друга. Как только вражеские бомбардировщики ложились на боевой курс, ближайший к ним истребитель выходил навстречу и открывал мощный огонь из всех пулеметов и пушек. Немцы бросали бомбы в стороне и уходили, а «ПЕ-3» снова возвращался в строй и занимал свое место.
По нескольку раз смело атаковал каждый из группы. И хотя на короткую дистанцию подойти не удавалось, немцы не выдерживали и отворачивали, уходя безнаказанно, но главная задача решалась — к цели пока ни один фашист не приблизился и не смог прицельно сбросить бомбы.
Стрельцов заметил, как один из вражеских бомбардировщиков, воспользовавшись тем, что ведомый командира полка пошел в атаку на звено бомбардировщиков, пытается проскочить в образовавшуюся брешь.
— Врешь, не выйдет! — крикнул Виктор, дав максимальные обороты двигателям.
Самолет рванулся вперед и с разворотом вышел в лоб фашисту. Тот сбросил бомбы и отвернул с боевого курса.
— Вот это мишень, — обрадовался Стрельцов, поймав в прицел кабину летчика. И нажав гашетку, закончил: — Это за Леву Пузанова.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.