Испытание веры - [42]

Сэм протянул дочку. Та повела себя с незнакомым человеком так, словно давно его знала, будто не в первый раз встретилась с членом своей семьи. Почувствовав хрупкое создание, Саша разнервничалась. Она ещё никогда не испытывала ничего подобного. Держать на руках ребёнка — это ни с чем несравнимое чувство. Вцепившись в неё мёртвой хваткой, боясь уронить, девушка вскоре поняла, девочке не комфортно, поэтому ослабила её, не перестав наслаждаться полученному удовольствию.

— Ты ей нравишься! — обратил внимание Сэм. — Обычно, она не любит посторонних… Прости, — тут же поправил себя парень.

— Ничего, — не обиделась она. — Я действительно всё испортила, не отвечая на твои звонки долгое время, но поверь, у меня были на, то причины. Я больше не хочу находиться вдали от своей семьи. Вы единственные, кто у меня есть, и я не могу потерять ещё и вас.

Саша передала малышку матери.

— Главное, теперь вместе. Верно? — приобнял её Сэм.

— Верно, — согласилась Саша. — Ладно, а теперь пойдём в отель. Я сняла нам два отличных номера. Вы поймёте, почему я выбрала именно это место. Оно особенное.

— Ты знаешь владельца? — предположил парень.

— В какой-то степени, — перед глазами пронеслась попытка отравления Лардонова мышьяком, не увенчавшаяся успехом, в чём девушка была благодарна, ничего не имея против него, — у нас с ним своя история.

— Личная? — продолжил догадки он.

— Нет, конечно, нет, — поморщилась она, хлопая ресницами. — Тут другое. Может, как-нибудь расскажу, но позже. А сейчас нам нужно ускориться.

— Это почему?

— Потому что началась гонка открытия на стадионе «Стефания». Я не брала билеты, зная, что Маргарите там не место. Но пропустить такое нельзя.

— Биатлон ты никогда не могла пропустить, — вспомнил Сэм.

— И сейчас ничего не изменилось.

— И всё же я так мало о тебе знаю, — продолжил он. — Кажется, прошло лет десять, а не два.

— Я надеюсь, мы это исправим. У нас много возможности провести время вместе, — понадеялась на это Саша, ведь именно для этого девушка привезла их сюда.

Дорога к отелю прошла незаметно. Девушка разговаривала с Сэмом и Агатой, пытаясь наверстать упущенное, но прогулка не казалась допросом, несмотря на то, что большее количество вопросов задавала именно Саша, ни на секунду не останавливаясь в своём желании узнать ближе брата и его семью. Сэм превратился в по — настоящему привлекательного парня, а ведь раньше, подобного и представить нельзя. Он никак не напоминал сына богатых родителей, каким предстал сейчас, по крайней мере, именно это подумала девушка, когда увидела его. Сэм выглядел скромно, вёл довольно закрытую жизнь, принимая в свой круг лишь семью и парочку друзей. Все остальные его не интересовали, от чего общение с окружающими не всегда проходило гладко. Учился неважно, из-за нежелания находиться среди неинтересных людей часто прогуливал школу, дрался со сверстниками, отстаивая собственные взгляды на жизнь. И Саша не могла не заметить перемены. Парень повзрослел, возмужал, открылся людям. Проходя по аллее, он здоровался с прохожими, не считая, как прежде, это глупостью и нелепостью, улыбался им. Младший брат нашёл своё счастье, переменившее его до неузнаваемости и, глядя на это, она не могла подобрать слов, какими бы охарактеризовала свои эмоции. Саша просто была счастлива, ведь Сэм смог справиться с потерей родителей, чего она сделать не в состоянии. Воспоминания о потере отца и постоянных обвинениях в этом её матери всплывали в памяти день ото дня, не позволяя закрыть главу прошлой жизни и начать новую: смерть родной матери лежало грузом на её руках и забыть подобное почти невозможно.

Войдя в холл отеля, девушка направилась к столу регистрации, как и прежде громко говоря с Сэмом и Агатой, не обратив внимания на остановившегося рядом с ней Давида, впавшего в ступор от до — боли знакомого голоса, исходившего от неё. Повернувшись к ней, прислушиваясь, он стоял и наблюдал за ней, пытаясь вспомнить, чем он ему настолько знаком. Но, не успев понять ничего конкретного, вмешался Цезарь.

— Ты чего остановился? — спросил он, заметив замешательство брата.

— Ничего, — неуверенно ответил он, оставив попытки вспомнить, что именно напомнил ему этот голос. — Показалось, — сам себе объяснил он.

— Тогда, пойдём обратно на стадион. Гонка ещё в самом разгаре, — позвал брат.

— Иди один, — махнул рукой Давид. — Вообще не понимаю, зачем ты пошёл за мной после нашей речи на открытии. Мне кажется, я имею право на личную жизнь. К тому же, Армана здесь нет. Я никак не смогу повторить попытку оказаться как можно ближе к нему. Лишь наоборот.

— Слушай, я не хочу, чтобы ты думал… Я не пытаюсь тебя контролировать, — Кабано присел с братом в холле в удобные белые кресла, — но ты ведёшь себя в последнее время странно. Я беспокоюсь. К тому же, мы слишком мало времени проводим вместе.

— Нам уже не по десять, чтобы постоянно быть вместе, — пробурчал Давид, вновь услышав этот знакомый голос, доносившийся от стола регистрации, рядом с которым стояла та девушка, — у меня своя жизнь. Кажется, я тебе об этом уже напоминал и не один раз.

— Помню, но после тех слов ты оказался голым в бане, лёжа на Армане, — вспомнил недавнюю историю Цезарь, о чём сами спортсмены позабыть не смогли, подкалывая друг друга при каждом удобном случае.