Испытание веры - [17]

— Тогда, у меня есть ещё один тост, — вновь включился Арман, подняв новую порцию красного вина, — за исполнение мечты. Пускай они у всех разные и нам не узнать, какие именно, но нельзя оставлять их невыполненными. Жизнь коротка, не следует отказывать себе в чём-либо.

— За исполнение мечты! — в один голос прозвучало следом вместе с громким звоном хрустальных бокалов.

— За мою мечту, — прошептал Давид, не сводя глаз с Армана, и залпом выпил содержимое, в попытке немного залить хорошим алкоголем испытываемую тоску.

— Не знал, что ты такой сентиментальный, братец, — присвистнул Лазар, приступив к дегустации стейка из мраморной говядины с тушёными овощами.

— Я могу дать волю чувствам, — младший Вилар потянулся за любимыми креветками. Увидев это, Давид тут же отреагировал и помог ему, передав тарелку. — «Merci», — поблагодарил спортсмен, присев обратно, не обратив внимания на взгляд парня в свою сторону. Давид каждую секунду думал лишь о том, как скажет ему о чувствах, как когда-то Сергею, но никак не решался. Всё повторялось заново. Безответность и страх быть отвергнутым пугали его, и оставалось лишь молча смотреть взглядом полным надежды на то, что Арман либо не заметит этого, либо ответит симпатией, но она мало вероятна.

— Давид, о чём мы с тобой говорили! — вернул брата в реальность Кабано.

— Я ничего не сделал, — невесело ответил он, наливая ещё вина.

— Но хотел, — не отставал он. — Слушай, я не буду тебе мешать губить жизнь. Может, если обожжёшься, сможешь понять, чего делать не следует. Но послушай меня. Я не посоветую плохого. В мире, я уверен, много парней, которые бы хотели с тобой встречаться. Почему ты выбрал того, кто не заинтересован в близком общении со своим полом?

— Я просто смотрю на него, — объяснил парень, наблюдая, как Арман смеялся, разговаривал с братом, интеллигентно отрезал бифштекс и клал его в рот. Давид понимал: его ещё сильнее тянуло к нему, каждое повседневное движение вызывало странное умиление, желание глядеть на это не переставая, наслаждаясь каждым мгновением. Всё это призрак прошлого, вернувшегося для мук сильнее прежних, нежели просто потеря любимого человека. Теперь он мог лишь наблюдать, но никак не сделать желанного, а это ещё хуже, чем просто обжечься. — Ничего противозаконного.

— Ты кого пытаешься убедить в этом? — саркастично спросил брат. — Себя или меня?

Давид ничего не ответил, лишь выпил порцию вина и тут же налил следующую. Цезарю не нравилось это, и он в тот же момент отобрал бутылку, отставив в сторону.

— Запрещаешь? — обиделся он.

— Как твой старший брат…

— Не надо указывать мне, — огрызнулся он и покинул обеденный стол.

— Брату нездоровится, — постарался объяснить Кабано выходку, привлёкшую к себе ненужное внимание. — Саша, я, наверное, тоже пойду. Нужно…

— Да, конечно, — всё понял юноша, наблюдая, как слегка смуглый парень с опущенными глазами покинул зал ресторана. В дверях Кабано столкнулся с девушкой администратором, направлявшейся к Саше. Подойдя к нему, она нагнулась и тихо сказала:

— Вам звонят.

— Скажите, что я перезвоню, — поспешил с ответом он, не собираясь столь быстро уходить с обеда, где ему пришлась по душе образовавшаяся обстановка.

— Но это срочно, — настояла девушка.

— Кто это? — попросил уточнить он.

— Женщина.

— Хорошо. Она себя назвала? Что она хочет? — постарался понять Саша.

— Её зовут Светлана Викторовна Аргадиян, и она…

— Как вы сказали? — насторожился он, не слышав ненавистное имя несколько лет.

— Светлана Викторовна Аргадиян, — повторила девушка в строгой, но приятной глазу, униформе светло — голубого цвета.

Саша не знал, с чего бы этой женщине звонить сюда, ведь в последний раз, когда они виделись, всё прошло не столь хорошо, как того хотелось, но интерес всё же скрыть не получилось. Стремительно поднявшись, он захотел уйти, но Дима остановил.

— Аргадиян? Я правильно расслышал? — негромко спросил он.

— Да, — не стал отнекиваться он.

— Что она хочет?

— Пока не знаю, — признался Саша.

— Будь другом, пошли её куда-нибудь, — не скрывал неприязни Дима, ведь, даже после нескольких лет, прошедших после автомобильной аварии, смерти Жени, суда и прочего, он не смягчил ненависть к семейству Аргадиян. Даже смерть дочерей в собственном доме во время пожара не заставили сопереживать Светлане Викторовне. Малышкин считал, она сама виновата и заслуживала наказания.

— Я, хотя бы, выслушаю, — сказал Саша и пошёл в холл. По дороге к телефону он проверил мобильный и увидел несколько непринятых звонков от неизвестного абонента. Звук выключен, и слышать их он не мог. Подойдя к столу регистрации, он взял трубку. — Я вас слушаю.

— Здравствуй, Саша, — быстро последовал ответ. — Рада слышать.

Голос Светланы Викторовны совсем не был властным и надменным, каким он помнил его. Что-то определённо изменилось.

— У меня не так много времени. Что вы хотели?

— Нужно встретиться.

— Честно говоря, нам не о чем говорить. К тому же, у меня совсем нет времени.

— Не могу говорить по телефону, но кое-кто всё ещё жив и ему совсем не по нраву, что из-за нас вся его жизнь пошла под откос, — немного дрожавшим голосом говорила она. Саша отчётливо почувствовал плохо сокрытый женщиной страх. — Помнишь пожар в моём доме?