Испытание страстью - [47]

— Отпусти меня, — прошептала она, но Джеми не подчинился.

Он сел на солому, привалился к стене и усадил Эксию к себе на колени.

— Пожалуйста, не бей меня, — попросил он, чтобы угомонить ее. — За дни, проведенные с тобой, мое тело превратилось в сплошной синяк.

Скажи он что-либо другое, она бы только сильнее разозлилась, но его шутка остудила ее пыл. Эксия не ожидала от себя того, что сделала в следующую секунду: она уронила голову ему на грудь и разрыдалась.

Джеми поплотнее запахнул на ней чепрак и принялся убаюкивать, словно ребенка. Ее слезы намочили его рубашку на груди.

— Прости меня, — немного успокоившись, прошептала девушка. — Я никогда не плачу. Никто не может заставить меня плакать.

— Кроме меня. Да, я оказываю сильное влияние на женщин.

— Ты лжешь, — заявила она, всхлипнув. — Сомневаюсь, что женщины когда-либо плакали из-за тебя.

Джеми, испытывавшему непередаваемое наслаждение оттого, что Эксия, закутанная в пропахший конским потом чепрак, сидела у него на коленях, не хотелось отвечать на ее замечание.

— Расскажи мне про Тода, — попросил он. — Он всегда был таким?

Эксия согрелась впервые за последние дни, когда непрекращающийся дождь лишал их возможности развести костер во время стоянок. Франческа постоянно ныла, уговаривая Джеми переночевать в гостинице, но тот отвечал, что это слишком «опасно». Но в чем же опасность, если люди не знают, кто она? Мысль об опасности пробудила в душе девушки тревогу, у нее возникло ощущение, что она должна предупредить Джеми о чем-то очень важном, но ей так и не удалось вспомнить, о чем именно.

Девушка чувствовала себя защищенной в объятиях Джеми, ей было тепло и уютно. Она потерлась лбом о его шею и обо что-то оцарапалась. Отстранившись, она увидела кусок грязи, прилипший к подбородку, и содрала его, вырвав при этом несколько волосков.

— Ой! — дернулся Джеми и с осуждением посмотрел на нее, будто говоря: «Опять ты за мной охотишься». Эксия улыбнулась и снова уткнулась ему в шею.

— Тебе известно, что грязь очень полезна для кожи? — спросила она. — Я проводила эксперименты с грязью, смешанной с водорослями из пруда, и…

— Грязь со слизью?

— М-м-м. Замечательная грязь, замечательная слизь. Засыхая, эта смесь разглаживает кожу.

Джеми рассмешило то, что Эксия рассуждает, как ученый, и он с деланной серьезностью произнес:

— Да, действительно, у Франчески великолепная кожа.

— Ха! Франческа трусиха. Она никогда не позволяла мне пробовать на ней мои смеси. А вот Тод… — Она бросила тревожный взгляд на спавшего калеку.

— Расскажи мне о нем, — прошептал Джеми, догадываясь, что у нее нет желания говорить о своем друге. Эксия попыталась выбраться из его объятий.

— Ты, наверное, замерз. Я принесу тебе еще одну попону. Но будет лучше, если ты пройдешь в дом. Ты проголодался, а твои люди наверняка ищут тебя.

Усилия Эксии не увенчались успехом, потому что чепрак сковывал движения, а руки Джеми крепко сжимали ее.

— Хоть один раз тебе не удастся поступить по-своему. Я знаю, ты собираешься остаться подле него. Я же собираюсь остаться с тобой. Поняла меня? На этот раз победа будет за мной.

— Разве ты не всегда одерживаешь победы? Ты во всем поступаешь по-своему.

— Да? Я считал, что тебе не надо ехать в это путешествие. Я хотел, чтобы ты закрасила те рисунки на фургоне. Я…

— Ты хотел жениться на наследнице Мейденхолла.

— Полагаю, «хотел» сюда не подходит. Мне нужно обеспечить семью, я не вправе жениться на той, кто мне нравится. Возможно, ты не знаешь, что люди моего… моего положения несвободны. Имей мы свободу жениться на своих возлюбленных, то, наверное, брали бы в жены горничных.

— Или рябых?

— Да, — признался Джеми, и по его тону Эксия поняла, что у него нет желания говорить на эту тему. — А теперь расскажи мне о Тоде. У нас вся ночь впереди. Тебе не отвертеться.

Эксия глубоко вздохнула.

— Это сотворил с ним его отец. Джеми догадывался, что вовсе не несчастный случай стал причиной того, что Тод превратился в калеку.

— Чтобы сделать из него нищего? — Он слышал, что некоторые родители так поступали со своими детьми, и сталкивался с теми, кто не был уродом от рождения. Однако ему никогда не доводилось видеть, чтобы кто-либо был изуродован так, как Тод.

— Чтобы показывать его, — ответила Эксия, — чтобы возить его в фургоне по Англии и брать с людей плату за то, чтобы взглянуть на него.

— А вместо этого его отправили к наследнице. Эксия хотела сказать «ко мне», но раздумала. Если Джеми Монтгомери узнает, что наследница — она, сделает ли он ей предложение?

— Да, — проговорила девушка. — Однажды Перкин Мейденхолл увидел его, так сказать, в работе, и, выкупив, отправил к… к наследнице.

— Как и тебя?

— Абсолютно верно, — с наигранной веселостью ответила она. — Кажется, ему нравятся чудаки и неприспособленные.

— Но ты не неприспособленная. Ты…

— Да? И какая же я? — Тело Эксии напряглось, и она с нетерпением ждала ответа.

— Ты неповторимая. Ты отличаешься от других.

— О, я необыкновенна в той же степени, что Франческа — обычна.

— Франческа, — угрюмо произнес Джеми, — красивая. Эксия резко подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Франческа не красивая.