Испытание смертью - [8]

Я был весь в поту и тяжело дышал.

– Галлия в безопасности?

– Она ускакала впереди нас, принц.

Разъяренные галлы продолжали преследовать нас, но теперь они были далеко и вряд ли смогли бы нас догнать.

– Пора уходить, – сказал я. Подождав, пока Гафарн и Нергал скроются за первыми деревьями, я последовал за ними. Позади мы оставили двенадцать ящиков с золотом и, надеюсь, одного мертвого галльского принца и сраженного бородатого гиганта.

Наше прибытие в лагерь было встречено радостными криками. Галлия остановила своего коня перед моей палаткой, спрыгнула на землю и обняла рыдающую Диану и подпрыгивающую Руби. За Руби к ней бросилась Клавдия, обхватив их всех обеими руками, а следом подошел сияющий Спартак, чьи огромные руки, казалось, приняли в свои объятия всех четверых женщин. Буребиста выставил вокруг лагеря охрану из конников с копьями на случай, если галлы вздумают на нас напасть, но никто так и не появился. Вся территория вокруг моей палатки вскоре заполнилась массой людей, которые стремились выразить свою радость от того, что снова видят Галлию. Я до этого момента и не знал, как она популярна и какое множество людей ее любит. Потом появилась Праксима и остальные воительницы, крича и завывая от радости, словно банда привидений. Гафарн стоял рядом со мной, а шум и гам все усиливались, поскольку к нам шел непрерывный поток людей, желавших выказать свою радость и уважение.

– Хорошо, что нам удалось ее вернуть, принц.

– Несомненно. Кстати, хорошо мы постреляли там, на мосту. Я твой должник.

– Конечно, ты владеешь луком почти так же хорошо, как я, – у него всегда оставалась эта привычка напоминать мне, какой он отличный стрелок. – Как думаешь, галлы на нас нападут?

Я пожал плечами:

– Могут и попытаться, но если сунутся, я лично сожгу домишко этого вождя вместе с ним самим. Гнусный человек!

Гафарн хитровато улыбнулся:

– Ты разве забыл, что он скоро станет твоим тестем?

– Я бы предпочел устроить праздник по поводу его кончины.

– Значит, он не получит приглашение в твой дворец в Хатре?

– Не получит, Гафарн, – раздраженно ответил я.

Гафарн пригодился мне еще раз несколько позднее, когда я попросил его оторвать наконец Диану от Галлии и вообще потребовал оставить нас одних. Через некоторое время, когда Галлия вымылась и надела чистую одежду, мы с ней поели вдвоем в моей палатке. Я сидел рядом с нею, обняв ее рукой за плечи, а она возилась с тарелкой жареной свинины с овощами.

– Ты уже можешь отпустить меня, Пакор. Я никуда не сбегу.

– Я тебя больше никогда никуда не отпущу. Ты и твои женщины теперь будут ночевать в главном лагере на тот случай, если отец снова вздумает забрать свою дочь к себе.

Она засмеялась.

– Я ему никогда не была нужна, он только обрадовался возможности от меня избавиться.

– А почему он так тебя невзлюбил?

– Потому что я напоминаю ему о моей матери.

Она заметила недоуменное выражение у меня на лице.

– Мама умерла вскоре после моего рождения. Как мне потом сказали, роды были продолжительные и трудные. А вместе с ней умерла и вся любовь и привязанность, какую отец мог ко мне питать. Он очень несчастный человек.

– Теперь он станет еще более несчастным человеком, поскольку один из его сыновей убит, – я посмотрел на нее. – О чем я сожалею.

Она положила свою руку на мою.

– Не жалей, любовь моя, ты пришел за мной, когда мне это было больше всего нужно. Но, боюсь, ты прав. Ярость частый гость моего отца. Он ненавидит римлян, и за это достоин уважения. Но он мечтает о землях, свободных от них, где он станет царем и верховным владыкой всех галльских племен, обитающих по эту сторону Альп. Такая мечта разъела ему всю душу, когда он осознал, что это всего лишь мечта. Как я тебе уже говорила раньше, они – побежденный народ.

Я подцепил кинжалом кусок свинины с блюда, и жир закапал мне на тунику.

– Возможно, с тем золотом, которое теперь у него имеется, он сможет объединить галльские племена

Она посмотрела на меня пронизывающим взглядом синих глаз, способных, казалось, читать мои мысли.

– Ох, Пакор, вы с моим отцом могли бы стать добрыми союзниками. Вы оба мечтатели, но все его мечты это опасные фантазии. Галлы в Италии – это рабы во всех отношениях и смыслах, разве что не по названию. Все, что я слышала с самого рождения, это страшные истории о римлянах, наводняющих долину Пада.

– Пада?

– Так называется самая мощная река, которая протекает через центр областей, лежащих между Апеннинами и Альпами. Ты сам видел, как римляне осушают болота, срубают леса и строят дороги и поселения. Это не новость: они десятилетиями этим занимались. Но под властью нового губернатора Мутины стало еще хуже. Мой народ, галлов, оттесняют в горы и в леса, как диких зверей, и они сидят в своих селениях, с тоской вспоминая времена, которые давно прошли, – она вздохнула. – У моего отца все внутренности изъедены горечью, как и у любого, кто чего-то хочет, но отлично знает, что никогда это не получит.

– Мне его почти жалко.

Ее глаза блеснули гневом:

– Не надо! Он все еще опасен, а мы пока что в пределах его досягаемости.

Я улыбнулся:

– Да что он сможет сделать против такого мощного войска, как у нас?