Результаты тайного голосования полностью подтвердили самые худшие опасения изобретателя.
Конструкцию отклонили, как несовершенную и нуждающуюся в доработке, восемнадцатью голосами, при одном воздержавшемся и трех "за".
После заседания расстроенный Степан принимал соболезнования. Ему сочувствовали, восхищались его аппаратом. Один за другим сотрудники института подходили к Степану, пожимали руку и выражали тихое недоумение позицией Семипядева.
Перекатиполев так даже подозрительно посмотрел на Степана и откровенно спросил:
- Чем это ты, Небитый, не угодил старику? Ведь это был просто гром среди ясного неба! Степан махнул рукой и растерянно пожал плечами. Он и сам не понимал, что произошло с академиком.
Но тут появился старый друг Степана, Федор Дальновидов.
Федор только вернулся с какого-то симпозиума (где набирался ума) и о случившемся еще не знал. Когда же ему объяснили, что произошло, он вместо выражения сочувствия другу, упал в ближайшее кресло и совершенно дико и неприлично захохотал.
- Не могу! Держите меня! - кричал Дальновидов, дрыгая ногами. - Нет, Степа, такое только ты мог отмочить! Тебе что, трудно было отложить эти испытания недельки на две? Куда ты спешил? Надо же такое натворить?!
- Зачем же было откладывать? - возмутился Степан.
- Как зачем? - прошептал Федор, корчась от смеха. - Грипп! Мы с Семипядевым вместе на симпозиуме были, он только на день раньше вернулся, специально на твои испытания спешил! Но ведь старик уже неделю ходит с гриппом! Насморк у него! Ясно! У него нос заложен!
Степан зашатался. Нет, он не ожидал такого подвоха от своей переменчивой судьбы.
"Второй раз меня с этой машиной никто и близко к испытаниям не подпустит, - тоскливо подумал он. - И из-за такого пустяка не состоялось мое великое изобретение! Все! Кончаю со своими исследованиями и завтра же завербуюсь в экспедицию к Альфа-Центавра. В космос, по крайней мере, с гриппом народ не берут!"
