Испытание седьмого авианосца - [99]
А черный цилиндр все летел вниз. Как все, кому доводилось подвергаться атаке пикирующих, Уайтхед был совершенно убежден, что бомба метит прямо в него. Он до боли в челюстях сжал зубы, вцепился в бинокль так, что побелели костяшки, и вдруг почувствовал, как предательски наполнился мочевой пузырь. Бомба ударила возле правого борта, ближе к носу, всколыхнув корабль всей силой разрыва. Зенитные расчеты окатило мощными струями воды.
С воем подходили еще две «Штуки». Первая промахнулась, взметнув над левым бимсом столб высотой в двести футов. Вторая оказалась удачливее. Раздался грохот, словно кто-то выстрелил в пустой котел; гигантское судно задрожало, две пятидюймовой и четыре или пять 25-миллиметровых установок оторвались и взлетели в небо скопищем обломков и человеческих тел. Бомба угодила в галерейную палубу в правой носовой части. Пламя и густой дым окутали мостик.
— Затопить первый и третий погреб! — приказал Фудзита телефонисту. — Мне срочно доклад о потерях и повреждениях.
Он посмотрел вверх. Несколько вражеских самолетов улепетывали на юг; за ними гнались «Хеллкэты» и «Зеро». Опасность миновала. Адмирал крикнул в трубу:
— Прямо руль! Курс один-восемь-ноль! Средний ход! Об изменениях сообщить эскорту.
Ритм двигателей ослабел. Авианосец забирал влево, пока не вышел на точный северный курс. Свист воздуха доносился из труб, щелей в водонепроницаемых дверях, вентиляционных шахт. Опытный моряк знает, сколь зловещи эти звуки: выходит воздух под давлением воды, протекающей в пробоины.
Фудзита напустился на матроса Наоюки:
— Где доклад о повреждениях?! — Он постучал кулачком по стальному экрану. — Я сказал — срочно! Срочно!
— Господин адмирал! — испуганно забормотал Наоюки. — Главный механик Йосида предлагает сбросить скорость. В правом борту большие пробоины.
— Великий Будда! Для «Йонаги» попадание двух торпед должно быть комариными укусами. Вперед помалу!
— Это очень мощные боеголовки, адмирал, — заметил Бернштейн. — Видимо, они использовали семтекс.
Фудзита не успел ответить; его опередил Наоюки.
— Главный механик Йосида сообщает: две пробоины в правом борту между сто восьмым и сто девятым шпангоутами. Оба отсека по правому борту затоплены, в правой компрессорной вода. Повреждены топливная цистерна по правому борту, вода на втором аварийном посту. Одна двутавровая балка пробила переборку между третьей и первой бойлерными. Есть течи во внешних переборках третьего котельного отделения. Йосида укрепляет переборки, надеется удержать затопление и в бойлерных. Однако морская вода попала в трубопроводы третьего турбинного отсека. Тяжелые потери. Погибли все вахтенные в третьей бойлерной, в первой большинство получили ранения.
Фудзита слушал с мрачным видом. Повреждения седьмой степени.
— Приказ главному механику — затопить вторую и четвертую топливные цистерны для выравнивания крена и дифферента. Они пустые. Перекачивать воду из третьего трюмного в левый машинный отсек, пока не станем на ровный киль. В таком виде нельзя принимать авиагруппы.
— Самолеты возвращаются! — прокричали с фор-марса.
— Наши!
Все на мостике подняли бинокли.
— Одиннадцать «Зеро», семь «Айти» и пять «Накадзим», — угрюмо констатировал Бернштейн.
— Бог мой! — простонал Уайтхед.
Возвращающиеся самолеты присоединились к ВВП, и все начали кружить над «Йонагой» против часовой стрелки. Четыре бомбардировщика зажгли красные огни, сигнализируя о повреждениях.
— Господин адмирал, главный механик докладывает: все переборки укреплены, трюмные насосы сокращают затопление в третьем котельном отделении.
Фудзита кивнул.
Все облегченно вздохнули — это уже большое достижение.
Высоко над головой раздался резкий хлопок. Машинам не хватает горючего.
Старый адмирал взглянул на флаг. Ветер северо-восточный. Он проговорил приказы в трубу, и авианосец стал по ветру.
— Поднять до места второй вымпел. Приготовиться к приему самолетов.
Первый «Накадзима» с жуткой дырой в крыле и мертвым бортстрелком приблизился с кормы, выставив крюк.
…Через час полетная палуба приняла свой поредевший авиаотряд и судно взяло курс на Токийский залив. Поскольку оно тянуло с собой десять тысяч тонн воды, влившейся при затоплении и выравнивании, осадка стала ниже на четыре фута. Однако на «Йонаге» еще оставалась тысяча водонепроницаемых отсеков, да и аварийная команда работала на совесть, поэтому судно свободно делало десять узлов. Семь эсминцев эскорта держались поблизости, словно угодливые придворные, оберегающие усталую королеву.
В командном пункте состоялось краткое совещание. Главный механик Тацуя Йосида не присутствовал, будучи занят в трюме. Поломки понемногу устранялись, затопление удалось значительно сократить. Вместе с остальными членами штаба на совещании присутствовали подполковники Йоси Мацухара и Такуя Ивата, капитан авиации Колин Уиллард-Смит и лейтенант Брент Росс. Летчики сняли подбитые мехом куртки и шлемы, но все еще были в летных комбинезонах. Грязные, измученные; на прокопченных лицах странно выделяются белые круги от очков.
Находясь под впечатлением пережитого, Брент никак не мог сосредоточиться на голосах людей, перечисляющих потери, прикрывающих ужас и боль камуфляжем холодной статистики. От авиаотряда не осталось и трети. Несколько запоздавших добрались до авианосца, но от численности эскадрилий вставали дыбом волосы: тринадцать «Зеро», один «Сифайр», шесть «Хеллкэтов», восемь пикирующих бомбардировщиков и семь торпедоносцев — всего тридцать пять уцелевших из могучего отряда в сто сорок три боевых машины. Авианосец тоже получил серьезные повреждения, хотя и держится на плаву. Команда лишилась ста двадцати четырех человек убитыми; сто семьдесят три получили ранения.
Отчаянное, фанатичное сопротивление, оказанное японцами в ходе второй мировой войны, сильно удивило и озадачило западных союзников. Что скрывалось за беспрецедентным стремлением продолжать воевать после того, как война была окончена. Сержант Сойти Йокои на Гуаме продолжал действовать в течение двадцати семи лет, а лейтенант Хиро Онода тридцать лет сражался на Лубанге. Совершенно очевидно, что этими людьми двигали силы, непонятные западному сознанию. Это, прежде всего уходящий корнями в учения буддизма и синтоизма бусидо — кодекс чести самураев.
Пока суперсовременное вооружение оказывается бессильным из-за китайской спутниковой системы, в мире поднимают головы оголтелые террористы. Только бесстрашная и отважная самурайская команда «Йонаги» противостоит ливийскому диктатору и его окружению.Авианосец «Йонага», как самое мощное боевое оружие, готовится дать бой преступникам.
Обладающие колоссальными денежными ресурсами лидеры нефтедобывающих стран Ближнего Востока не жалеют средств для закупки боевых самолетов и кораблей. В огонь войны за мировое господство они бросают все новые и новые силы. Летчикам террористов обещана щедрая плата за каждый боевой вылет и выполненное задание. Экипаж «Йонаги», японского авианосца с фантастическим судьбой, противопоставил ярости фанатиков и «грязным» деньгам наемников преданность долгу и нормам самурайского кодекса чести.
Джихад, объявленный «мировому империализму» ливийским диктатором, окончился провалом. Решающий вклад в одержанную над врагами свободного мира победу внесли самоотверженные действия команды «Йонаги», корабля, вернувшегося в наш мир из прошлого.Однако священная для экстремистов война с «неверными» не завершена. Теперь агрессоры намерены прибегнуть к удушению ненавистной им Японии экономическими мерами. Если отсечь островное государство от источников нефти, то японцы будут поставлены на колени.И вновь на пути фанатиков становится «Йонага» — седьмой авианосец императорского военно-морского флота Японии.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.