Испытание седьмого авианосца - [26]

— Бывает же такое, Брент, — задумчиво проговорил он.

— Вы о чем?

— Об этом самом. Подводная лодка времен Второй мировой с американо-японским экипажем, под командованием… чернокожего.

— Держимся однако.

Брент готов был поклясться, что Уильямс хотел сказать «черномазого» и в последний момент передумал. Обычно он не выбирает выражений. Брент унесся воспоминаниями в те времена, когда они жили в одной клетушке нью-йоркской казармы. Негр довольно много пил, а как выпьет, становился агрессивным и начинал по поводу и без повода изводить Брента своими придирками. В футбольных спорах дело едва до драки не доходило. Уильямс, подогретый виски, распалялся и орал: «Да я б тебя на поле дерьмом накормил!» А Брент в долгу не оставался: «Да я б об твою задницу и ноги бы не стал марать!» Подобный обмен любезностями вырос в прочную взаимную ненависть, которую оба старательно сдерживали.

— По-моему, люди притерлись друг к другу, — добавил Брент.

Уильямс с улыбкой кивнул.

— Чтоб я сдох, у меня лучшая команда на свете!

Враждебность вмиг растаяла в душе Брента.

— Не могу не согласиться, капитан. Ели б не команда, давно бы нам лежать на дне.

Резко сменив тон с романтического на деловой, Уильямс завел привычный монолог, произносимый при смене дежурства. Все это Брент и без него знал, но, согласно уставу, необходимо официально передать заступающему информацию.

— Идем на шестнадцати, курс ноль-три-ноль. Четыре главных дизеля работают на трехстах двадцати оборотах. Ветер северо-западный, два балла. Умеренная зыбь. Рации, передатчик системы «свой-чужой» и радар вышли из строя. Сонар действует. Опознавательные огни включены. — Он вытянул руку по направлению к сигнальному прожектору в кормовой части мостика. — FM—10 до сих пор не наладили, так что Файту придется обойтись световыми сигналами. Его позывные «Альфа, Альфа», наш отзыв «Зулу, Оскар».

— «Зулу, Оскар», — повторил Брент. — Понял, сэр.

— Так или иначе, когда он появится, я буду на мостике. Но на всякий случай подготовьте сигнальщика. Не хотелось бы, чтоб командир родного эсминца сдул нас с воды.

Брента опять кольнула обида: в тоне он уловил некое назидание, однако выдавил из себя почтительное:

— Слушаюсь, сэр.

— Мы тащим семьдесят тонн воды в балластной цистерне, — продолжал Уильямс, — но насосы пока справляются. Я не стал затоплять вторую цистерну — и так уж зарываемся носом. Крен выравниваем за счет второй и четвертой дифферентных цистерн. Ваш помощник — энсин Бэттл отвечает за пост погружения. Двадцатиммилиметровки в боевой готовности, пятидесятый калибр заряжен и поставлен на предохранитель. В случае тревоги до прибытия расчетов к пулеметам станут впередсмотрящие. Вопросы есть?

— Солнце? Смена курса?

— Я поговорю с Каденбахом и по системе оповещения передам вам точное время заката. Смены курса за время вашего дежурства не предвижу, но после вечерних астрономических наблюдений штурман даст вам знать. — Он кивнул на микрофон, подвешенный к ветрозащитному экрану. — Его уже починили — большое удобство для голосовых связок. При сильном волнении закрыть и задраить люк.

Брент уже с трудом обуздывал раздражение. Есть же постоянно действующая инструкция: люки задраиваются только по особому приказу командира. К чему повторять прописные истины. И все-таки Брент по форме отрапортовал:

— Есть задраить люк при сильном волнении моря или поступлении особого приказа.

— Хорошо! Пост сдал.

— Пост принял, командир.

— Мостик! — послышался в репродукторе голос Крома.

— Здесь мостик! — Уильямс нагнулся над микрофоном.

— «Свой-чужой» работает, сэр.

— Слава Богу! — облегченно вздохнул Уильямс. — Уже легче, старпом. Хотя бы от наших можно не ждать сюрприза.

— Хорошая новость, сэр.

По стальным ступеням загрохотали ботинки; из рулевой рубки поднималась смена. Через минуту Уильямса не было на мостике. Брент подошел к ограждению и стал смотреть на нос лодки. Тем временем к штурвалу встал старший матрос Джей Оверстрит. Двое впередсмотрящих заняли позиции по обеим сторонам мостика; еще двое матросов поднялись к перископам; четверо прошли к «Эрликонам». Все в теплых куртках и шлемах, на шее бинокли. Впередсмотрящие уже начали обследовать свои сектора. Брент предупредил смену о приближающемся эсминце, хотя знал, что это уже ни для кого не тайна: подпольный судовой «телеграф» — самая быстрая и надежная система оповещения.

Он сообщил старшине-сигнальщику второго класса Тодду Дорану пароль и отзыв. Маленький белокурый юнец, утопающий в теплом обмундировании, повторил позывные и снова приставил к глазам бинокль. Брент и сам умел обращаться со световой сигнализацией, однако дежурный офицер не имеет права отвлекаться на такие пустяки, ведь на нем вся ответственность за происходящее на судне. Брент тоже поднес к глазам бинокль.

Лодка уверенно режет форштевнем невысокую волну, обдавая борта зеленоватыми брызгами. Вода вливается в незакрытые сейчас шпигаты[13] по всей длине корпуса, что позволяет осуществлять и быстрый дренаж и не менее быстрое затопление при погружении. Уходя под воду, выхлопные трубы с бульканьем выпускают отработанный газ, а противоположные номера, еще незахлестнутые водой резким стаккато изрыгают синий дым и белые фонтаны. В кильватере остается длинный веерообразный шрам.