Испытание - [20]

— Прости меня…

Прости за все… что было, и что будет.

Мне нельзя здесь быть, нельзя.

Не так…

Я не должен терять рассудок.

Нужно набраться сил, встать и уйти…

Уйти.

Прогнала? Прогнала? Я уже прокляла себя за те слова. Прокляла…

Мы сидели молча…

Глаза обижено, пристыжено, опущены вниз.

Тяжелые, шумные вдохи.

— Ты завтра придешь ко мне?

Нет.

— Да…

Слабак, СЛАБАК!

Соберись, соберись, молю!

Луи! Соберись!

Не ломай все то, что едва и так держится…

Несмело скрипнула дверь.

Лили.

А с ней и мой вечный мучитель, тот, образ кого тяжелым камнем висит на шее, кто неумолимо тянет ко дну…

Брюзжа своими железными трубками-костями, скрипя расшатанными колесами, обижено закатился ОН.

Мой… вечный спутник? Суженый-ряженый???

— Я пойду, — пристыжено вскочил на месте.

В сердце что-то кольнуло. Едва, едва сдержалась от крика…

Несмелый взгляд в глаза… на прощание…

Робкие, короткие шаги на выход…

До боли сжал ручку двери, до гневной белизны костяшек кулака… резкий рывок — и вышел прочь.

Я мчал, мчал, едва не сбивая на своем пути изумленных зевак.

Сегодня я прилюдно сделал ОГРОМНУЮ, РОКОВУЮ ошибку.

Я выдал врагам ту, которую люблю.

Без которой жить не смогу…

Не смогу…

Теперь у Поверенного есть слабое место.

Место, в которое выстрелят, если и не враги, то — свои…

У таких как я, нет и никогда не будет любимых.

Не бывает привязанностей.

НЕ ДОЛЖНО быть привязанностей.

Ведь даже Мигель — это лишь короткий эпизод моей жизни.

Как бы не звучало это грубо.

Мигель…

Но не Мария.

Не могу ее отпустить, не могу…

Но ОТТАЛКИВАЮ…

Пока для двоих это еще не поздно…

Глава Восемнадцатая

* * *

(Мария)

— Та-а-к, красавица, — растяжисто пропела Лили, — признавайся. Что это было? Сам Матуа!!! Ты же понимаешь, что просто так от тебя не отстану.

— Ничего особенного.

— Это как ничего? Издеваешься? Да? НЕТ!!! Я от тебя не отстану. Прошу, молю! Расскажи!

Молчу…

— Ну, Мария, Мария, котик, расскажи.

— ДА что тут рассказывать?! — злобно рявкнула я, а затем, вдруг осекаясь, глубоко вздохнула. — Просто, он мне помог подняться с земли. И все.

— Судя по крикам, я бы не сказала, что все там "просто" и "всё"…

— Лили, нечего придумывать там, где ничего нет, — увы, нет… — Мы, просто, до этого раз виделись. Он вместе со мной ехал в поезде. В одном вагоне… Тогда, при крушении… И всё…

— Прости…

— Да ничего. Ничего, ты же не знала…

Не знала… И, надеюсь, не узнаешь все гадкие, сладкие, СЛАДКИЕ подробности того безумного вечера…

А-а-а!!! И зачем ты только напомнила? ЗАЧЕМ?

Пристыжено отвернулась, пряча в подушку слезы…

* * *

Стоило ли удивляться, стоило ли расстраиваться, стоило ли так МЕЧТАТЬ?!!

Он не пришел…

Ждала почти до рассвета. Ждала…

И вот уже скоро пять вечера, а его снова нет…

Соврал…

* * *

— Мария? Мария Бронс? — окликнул меня незнакомый женский голос.

Обернулась.

— Да.

— Можно с вами поговорить…. наедине, где-нибудь?

— В палате?

— Если можно…

— Да, — приветливо улыбнулась, пряча за растянутыми губами любопытство и волнение. Отчего предчувствие недоброго?

* * *

Дверь неспешно захлопнулась.

Я живо проехалась к самому окну, обогнув свою кровать, и застыла спиной к подоконнику, лицом к гостье.

— Слушаю, — первая нарушила тишину.

Но вдруг, вдруг вместо милой улыбки навстречу выпорхнула ядовитая, узкая змейка, немного изогнутая тонким хвостом в ухмылке.

— Это хорошо, что слушаешь, — насмешливый хмык. Уверенный шаг ближе.

Тумблерок. Эта женщина своей надменностью в миг сорвала во мне рубильник. Я бессознательно выпрямила спину, гордо задрала нос.

Значит, не зря…

Не зря, чувствовалось лихое. Что же, воевать мы умеем, дамочка. Умеем. И уж желчи у нас нынче столько, что мало не покажется. Дерзайте, первый ход за вами.

Вызывающий, требовательный взгляд ей навстречу.

И снова ухмылка. Думает, я блефую? Испугаюсь ее?

Мечтай, и не таких видали.

— Давно знаешь Матуа?

Первый выстрел. Прямое попадание в сердце.

Ойкнуло и болезненно сжалась.

Искусственное равнодушие насильно натянула на лицо.

— Разве это важно?

— А можно не отвечать вопросами на вопросы?

— Смотря, какой вопрос.

Нервно вздернула подбородком вверх.

— Ясно. Значит, будем по-грубому? В штыки? Язвительно?

— Беру пример с вас.

— Не стоит. Не стоит, не ровня ты мне, чтобы пытаться соревноваться.

— Посмотрим.

Но не успела я договорить, как эта девушка, женщина, в миг оказалась передо мной, пролетев, не знаю, промчав, промелькнув несколько метров за долю секунды.

Уцепилась пальцами в мои руки, до боли прижав к подлокотникам кресла.

Тяжело сглотнула.

Не сдаваться.

Спрячь страх!

Глаза в глаза. Попытка выдержать назойливый, бурящий взгляд черных, каменных глаз.

— Я сейчас, глупая, пришла к тебе, больше как друг, чем враг.

— Неужели? — черт! Черт! Чего мой голос дрожит?!!

Ехидная ухмылка.

— Пусть, пусть тебе будет больно, но в итоге скажешь мне спасибо. Спасибо за правду.

— А, может, она мне не нужна. Ваша правда.

Удивленно вздернула бровью. И снова язва-змея на губах.

— Тебе, может, и нет. А Мигелю, да и остальным бедолагам, которыми пользуется Матуа, это понадобиться.

Дернулось. Кольнуло.

Не верю, уродина!

— Им и говорите. — И хоть имя мальчика мне обожгло все внутри, я пыталась гнуть свою идиотскую линию равнодушия.

— И тебе совершенно все равно? Ты будешь и дальше кормить собой этого ублюдка? Отдашь ему свою жизнь ради глупой упертости?