Испытание чувств - [54]

– Дети в любой момент могут войти, – пыталась уклониться я, но он только смеялся над моими колебаниями.

Его голос успокаивал меня, и он наклонился, чтобы прижаться к моей груди, которую сжимал в своей ладони.

– Не раньше, чем кончатся все деньги, которые я им дал. Мы не увидим ребят, пока сами не притащим их сюда.

– Стюарт, у меня вдруг так закружилась голова, когда я резко села. Ты знаешь, что у меня еще бывают эти приступы…

Я соскользнула с его колен и уселась на кушетку рядом, тщательно запахнув блузу. Стюарт сердито нахмурился.

– Дело не в твоей аварии! Ты не хочешь, чтобы я тебя трогал, ты не хочешь заниматься любовью! – закричал он.

– Стюарт, я…

– Андреа, – сказал он спокойнее, – я не могу тебя понять. Может быть, я не самый лучший муж на свете, но ты же знаешь, как я люблю тебя. Я не могу видеть, что ты несчастна, – нет, не отворачивайся – ты совсем потеряла свою жизнерадостность, которую я так в тебе любил. Ты сейчас грустная и меланхоличная, как тогда, когда я впервые тебя встретил. Твои красивые глаза такие печальные и безжизненные. Они потеряли свой блеск. Любовь моя, пожалуйста, поговори со мной.

Я сидела в напряженном молчании, пораженная тем, что, оказывается, Стюарт давно знает, что я несчастна. Оказывается, он гораздо больше знал обо мне, чем я думала.

– Давай, дорогая, ты можешь рассказать мне обо всем, что тебя беспокоит. Если дело в тебе, я сделаю так, чтобы тебе было лучше, а если дело во мне, я изменюсь. Мне тяжело видеть тебя несчастной.

Это была возможность объяснить ему свое состояние, поделиться своими печалями, но я не могла подобрать нужные слова. Перед моим мысленным взором проступил нечеткий силуэт Ричарда… и вот он уже здесь – между мной и Стюартом. Разговор мог бы что-то прояснить до встречи группы, но сейчас обсуждение могло все только ухудшить. Как я могу довериться Стюарту, если сама не понимаю своих чувств. «Нет, – подумала я, – ни за что. Я могу это вынести одна».

– Стюарт, это неважно, ты не поймешь… – и я пропустила прекрасную возможность.

Его терпение иссякло. Он перевернулся на кушетке и оказался на полу на коленях, потом поднялся с колен и встал передо мной мрачной разгневанной тенью посреди полутемной комнаты.

– Ты права, я совсем не понимаю: ты отталкиваешь меня, воздвигаешь между нами барьер. Я думал, что ты меня любишь, доверяешь моей любви, хочешь, чтобы я заботился о тебе. Почему ты так со мной поступаешь?

Его плечи вздрагивали, когда с тяжелым вздохом он отвернулся и пошел к двери, оставив меня плачущей в темноте.

Что со мной? Конечно, я знала, что Стюарт любит меня и заботится обо мне. Так почему же я погружена в романтические мечты о другом? Это просто романтика? Чего мне еще желать? Этот спокойный рассудительный человек любит меня и не просит в ответ ничего, кроме любви, а я не могу ему дать ее. «Конечно, – рассуждала я, – он не знает о Ричарде. Если бы я сказала ему, он, возможно, чувствовал бы себя по-другому. Ричард был много лет назад причиной моего несчастья, и сейчас он опять причина того, что я запуталась и страдаю». Мне нужна была помощь Стюарта, но я не могла попросить его об этом. Меня затягивало в водоворот, и я не знала, как мне удастся оттуда выбраться.

Скорчившись в три погибели в темной комнате, я плакала до тех пор, пока не заснула.

Глава 19

В Новой Англии вновь воцарилось великолепие листопада с его мятежно-победоносной расцветкой. Деревья, все лето одетые в одежды освежающе-зеленого цвета, теперь запахнулись в блестящие манто алой и золотой раскраски, а опавшие листья создавали на земле бронзовый ковер. Сверкающая, красная с белыми вкраплениями, окраска летних цветов сменилась на густой оранжевый и приглушенно-лиловый цвет хризантем. Днем было еще тепло, но наступали холодные тихие ночи.

В большинстве семей жизнь после летнего отдыха вошла в нормальную колею. В школе начались занятия, но Келли, теперь студентка колледжа, оставила родное гнездо. Она явно скучала без нас так же, как и мы без нее, если судить по ее телефонным звонкам, которые случались почти ежедневно. Но это, как меня уверили друзья, у которых дети были старше, скоро пройдет.

– Скоро ты будешь о ней слышать только тогда, когда ей будут нужны деньги.

– Сначала у Стюарта будет инфаркт, когда он увидит счет за телефонные разговоры, – отвечала я.

Келли, наверное, было одиноко, потому что мы с ней подолгу разговаривали поздними вечерами, а это было уже нечто новое в наших отношениях.

Разумеется, в основном она говорила о Филе или о незнакомых мне людях из колледжа, но мне было так приятно слышать ее голос, чувствовать, что мы становимся близкими друзьями. Теперь, когда я оказалась в своей семье единственной женщиной, мне не хватало ее общества. По ночам я ждала, когда скрипнет ее ключ в замке, и огорчалась, когда не слышала его, понимая, что она не придет. А субботние вечера теперь стали совсем другими.

Келли все еще была влюблена в Фила: его имя она произносила с любовью, и голос ее звенел, когда она говорила о нем. Она очень серьезно к нему относилась и хотела, чтобы мы с ее отцом высказывали свое мнение о нем. Она ждала нашего одобрения, но мы предпочитали не возносить этот роман слишком высоко.