Исповедь старого солдата - [62]

Посетил Смоленский госпиталь, познакомился с медперсоналом. Общее впечатление от госпиталя, от уровня оказания помощи сложилось, по тем временам, хорошее, особенно по сравнению с госпиталем в Екатеринбурге. Немецкое Общество после того моего посещения оказало значительную гуманитарную помощь, за что получило благодарность от коллектива госпиталя и представителей правительства Смоленской области. В Германии решили и в дальнейшем оказывать гуманитарную помощь Смоленскому госпиталю.

А тем временем, после загрузки контейнера в адрес Челябинского госпиталя ветеранов войны доктор Зюсс и Ханнелоре готовили документы.

Уже на товарной станции я уговорил их приобщить к товарным документам копию нашего письма президенту Путину в надежде привлечь внимание к значению отправляемого дарения.

Только 22 ноября Смоленская таможня, практически по истечении трех месяцев после отправки контейнера, обратилась своим письмом в адрес Общества с требованием о предоставлении дополнительной информации для решения вопроса о задержании товара! В перечне вопросов чувствовался интерес не только таможенной службы.

Отвлекусь: во всех таможенных инструкциях гуманитарная помощь именуется товаром. Соответственно и попадала она по содержанию и правилам, предусмотренным для товаров. Требовались и данные об изготовителе, о цене. Все, что можно сказать о «товаре».

К этому времени в Смоленске спецслужбой наркоконтроля подвергалась допросу Тамара Леонидовна. От чего, как я полагаю, ей потребовалось немало времени прийти в себя. Начальник Смоленского госпиталя ветеранов войны, где тоже искали наркотики от немцев, после встречи со спецслужбой резюмировал:

— Виктор Сергеевич, даже если Общество из Германии пришлет нам контейнер с чистым золотом, я прикасаться к процессу растаможивания не буду…

Начальник Челябинского госпиталя не побоялся заявить чиновникам из наркоконтроля, что не от веселой жизни они просили у немецкого Общества медикаменты… Отказался от медикаментов и начальник госпиталя ветеранов войны в Екатеринбурге В. Башков. Перед этим отказался от медикаментов и начальник управления здравоохранения Екатеринбурга: «Пока мы еще имеем аспирин, мы живем, как-никак. В медикаментах мы нуждаемся, но получить их по гуманитарной помощи от Общества не в наших возможностях. Причина одна — проблемы с растаможиванием».

Комментировать вышеизложенное не могу! Стыдно. Еще до обращения к Обществу за дополнительной информацией от таможни я потратил десятки часов, не говоря о деньгах. За счет Общества и на свои деньги я вел телефонные разговоры с комиссией по гуманитарной помощи, Минздравом, чиновниками таможенных служб, особенно Смоленска. Думал, не случайно таможня официально обратилась к Обществу за дополнительной информацией только через три месяца после отправки контейнера.

Разговаривал я и с чиновниками наркоконтроля: просил не спешить с принятием крутых решений, подумать о ветеранах, не исключать надежды на то, что немцы дождутся ответа на свое письмо президенту. Кто-то на мои просьбы обещал «достать» меня, а начальник службы, если не перепутал, Николай Черноусов, на мои тревоги за судьбу ветеранов, значения гуманитарной акции немцев, отрубил:

— Немцы… немцы! Да они у меня трех дедов убили! — и бросил трубку.

Как только прошла информация о задержке контейнера наркоконтролем, председатель Общества доктор Зюсс, кстати, всегда заполнявший документы на гуманитарные грузы и разрешавший все формальности с таможней в Германии на отправку грузов в Россию, заявил правлению Общества о немедленном снятии с себя полномочий председателя. Мотивировка его выражалась в том, что он немец, за ним стоит немецкий народ, именем которого он проводит гуманитарную акцию жертвам прошлой войны России. Подобное поведение спецслужб без каких-либо контактов с Обществом — это недоверие ему, явное проявление недоверия народу Германии, что оскорбительно!

Года за два до описываемых событий доктор Зюсс за проведение гуманитарной акции был награжден президентом Германии высоким орденом, солидной премией. Но доктор Зюсс отказался от принятия правительственной награды, мотивируя это тем, что он не может принять ее от власти, которая посылала своих солдат на Балканы в период югославских событий. Политика и поведение в данном вопросе правительства Германии, бомбежка в 1999 году народов Югославии, оскорбительное отношение новой власти к прошлому своего народа — все это, вместе взятое, противоречило человеческому чувству, смыслу поведения власти. Я не сомневаюсь, смысл и содержание своей жизни доктор Зюсс оценивал с позиции гуманизма.

Мы старались убедить доктора Зюсса, что его награда — это не только признание властью общественной деятельности, его лично, но и людей, членов Общества, немцев за их сопричастность к гуманитарной акции народа.

Не помогло. Доктор Зюсс не принял награды.

После всего мне, находящемуся в замкнутом кругу, с петлей на шее, накинутой мне, россиянину, родной властью, ничего не оставалось, как с позором снять с себя полномочия заместителя председателя Общества помощи ветеранам войны в России. Обязанности председателя члены Общества упросили взять на себя Ханнелоре Дандерс. Сложив обязанности заместителя председателя Общества, я оставался членом правления, и это обязывало продолжить борьбу за судьбу моих соратников, ветеранов войны.