Исповедь палача с Лубянки. Эмиссар Берии с особыми полномочиями - [4]
Я окончательно просыпаюсь и понимаю, что это не сон. Крики раненых, грохот взрывов, дробь пулеметных очередей. В предрассветной мгле за разбитым окном виден лес. Первая мысль – «бандеровцы» все же сумели организовать диверсию, пустили под откос наш эшелон и теперь пытаются уничтожить выживших пассажиров. Рука рефлекторно метнулась к кобуре. Перекувыркнувшись, я перекатился в коридор. Вскочил на ноги.
Пожилой сосед по купе, обмотав руку одеялом, аккуратно выбил из рамы остатки разбитого стекла. Третий попутчик – бывший моряк – каким-то образом сумел удержаться на верхней полке и теперь ловко соскользнул вниз, заметив при этом:
– Как во время шторма болтанка... Девятый вал в степях Украины...
По коридору пробежал старший по вагону. Заглянув к нам, спросил отрывисто:
– Все живы... А где четвертый?
– В гальюне... Обделался... – мрачно пошутил третий обитатель купе, засовывая в кобуру пистолет. Вечером он сунул его под подушку. Неудачное место для хранения оружия. Ворвавшись в комнату, где спал бандит, чекисты первым делом проверяли пространство под подушкой. В большинстве случаев обнаруживали пистолет. Забавно наблюдать, когда разбуженный незваными визитерами «бандеровец» судорожно пытался отыскать «ствол». Поэтому я никогда не засовывал свое табельное оружие под голову, а оставлял в расстегнутой кобуре на поясе, положив сверху руку. Точно так же поступало большинство моих коллег. Похоже, бывший морячок – об этом свидетельствовала татуировка на правой руке – все время командировки провел в одном из областных городов и не выезжал в районы. Там бы его быстро отучили хранить пистолет под подушкой. Особенно когда ночуешь в хате у местного жителя. Человек днем может страстно хвалить советскую власть, а по ночам так же активно вредить ей.
– Все из вагона! К лесу! – скомандовал старший. Мимо него несколько человек пробежали к тамбуру. Пожилой попутчик внимательно оглядел результаты своей работы, а потом скомандовал:
– Теперь можно и прыгать.
Над эшелоном на бреющем полете пронесся фашистский самолет с черными крестами на крыльях и фюзеляже, поливая все огнем из пулемета. Мы десантировались из вагона на щебенку насыпи. Обошлось без серьезных травм. Рванули к рощице в метрах пяти от железнодорожного полотна. Скатились в свежую воронку от авиационной бомбы. Вжались в землю. Казалось, что время замедлило свой бег.
Внезапно наступила тишина. Самолет куда-то улетел. Треск горящих вагонов, крики и стоны раненых, чьи-то четкие команды. Я осторожно вылез на край ямы и огляделся по сторонам. Только сейчас я увидел, что произошло с нашим эшелоном. Несколько вагонов лежало под откосом. Еще два были объяты пламенем. Остальные устояли на рельсах, но были повреждены осколками и пулями. Хуже всего было то, что одна из бомб сильно повредила паровоз. Из изрешеченного осколками котла вытекала вода. На насыпи лежало тело в форменной тужурке. Впереди, метрах в тридцати, путь был разрушен несколькими точными попаданиями бомб.
– ...твою мать, – только и смог вымолвить пожилой сосед, выбравшись наверх и встав в полный рост. – Хуже, чем в Испании...
– Дальше пешком пойдем, – мрачно заметил морячок, ловко вскарабкавшись по склону воронки. – Медленно, зато безопасно.
– Хватит зубоскалить! – оборвал его пожилой. – Немцы улетели. Надо раненых спасать.
Мы вернулись к нашему вагону. Старший взглянул на нас, произнес, ни к кому не обращаясь:
– Теперь все...
Пожилой сосед взял командование на себя. Его спокойные и четкие распоряжения вывели людей из шокового состояния. Через несколько минут мы вытаскивали раненых из вагонов. После этого в одно место перенесли тела всех погибших: мирных жителей, офицеров Красной Армии, сотрудников НКВД и НКГБ.
Затем в одну кучу начали складывать все найденное внутри эшелона оружие. Меня удивило, что кроме табельных пистолетов было несколько карабинов и даже два пулемета. Один из чекистов пояснил:
– Это мы изъяли вчера и сдать не успели.
Потом было опознание погибших. Старшие по вагонам отмечали в своих списках тех, кто стал первой жертвой войны. Несколько человек уже рыли братскую могилу. Следовало поторопиться – в любой момент могли снова появиться немецкие самолеты. Это нам объяснил пожилой сосед по купе, сказав, что именно так происходило во время Гражданской войны в Испании.
Я подошел к лежащим на земле трупам. Внезапно среди покойников я увидел Василия Черкесова – следователя из Ленинграда. Мы познакомились и подружились с ним в 1939 году. И вот такая встреча... Внезапно на меня нахлынули воспоминая о довоенной жизни...
Глава 1
В «колыбели революции»
Осенью 1939 года меня вызвал Берия. За десять месяцев, прошедших с момента моего освобождения из-под стражи, я встречался с наркомом два или три раза. Наше общение ограничивалось перепиской. Точнее, моими регулярными письменными сообщениями о происходящем внутри спецгруппы и о содержании бесед с Блохиным. Признаюсь честно, что я не был уверен в том, что Берия внимательно изучал все мои донесения. Скорее всего он их приказывал «подшить» в одну из многочисленных папок. Возможно, что и сегодня эти документы пылятся в ведомственном архиве Лубянки. При условии, что их не уничтожили по приказу Хрущева в середине пятидесятых годов. Впрочем, в них нет ничего компрометирующего коменданта НКВД СССР или кого-то еще, кроме «врагов народа».
На их руках кровь сотен тысяч приговоренных к «высшей мере социальной защиты». Их жестокое ремесло было одной из главных тайн СССР. Они не рассказывали о своей страшной работе даже родным и близким, не вели дневников, не писали мемуаров… так считалось до издания этой сенсационной книги. Но, оказывается, один из палачей с Лубянки все же нарушил «обет молчания»! Конечно, он хранил свои записи в секрете. Разумеется, они не могли увидеть свет при жизни автора – но после его смерти были обнаружены среди личных вещей покойного и переданы для публикации ведущему историку спецслужб.Эта книга – один из самых шокирующих документов Сталинской эпохи.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Его честное имя оболгано и утоплено в грязи. Его Дело — оклеветано и растоптано врагами народа. Место захоронения его тела неизвестно. Но даже мертвый Берия смертельно опасен для «либеральных» иуд, «пятой колонны» и ненавистников России. Даже из могилы несгибаемый большевик и «лучший менеджер XX века» продолжает борьбу с подлостью, контрреволюцией и предательством.В этой книге вы впервые услышите живой голос величайшего государственного деятеля Сталинской эпохи и единственного достойного наследника Вождя.
«Прожить бы еще лет 20!» — записал Л. П. Берия в своем дневнике незадолго до гибели.Наверное, каждый, кому небезразлична судьба Отечества, задавался вопросом: а что, если бы эти надежды сбылись и Берия руководил бы страной до 1970-х годов? Что, если бы во главе СССР встали не иуды и бездари вроде Хрущева, а единственный достойный наследник Вождя? Если бы не случилось ни проклятого XX съезда, ни «разоблачения культа личности», ни антисталинской истерии, ни предательства идеалов социализма? Каких невиданных высот, какого могущества и процветания, какого величия достигла бы наша Родина?..Новая книга ведущего историка-сталиниста, завершающая его многолетний труд по изучению личности и свершений Л. П.
ГЛАВНАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ СЕНСАЦИЯ XXI века! Публикация личного дневника Л.П. Берии, который должны были уничтожить по приказу Хрущева, но, в полном соответствии со знаменитым булгаковским афоризмом: «Рукописи не горят», этот бесценный документ был спасен, более полувека хранился в секретных архивах — и лишь теперь, когда спадает мутная пена «перестроечных» разоблачений, очернительства и антисоветской истерии, передан для публикации Сергею Кремлёву, автору бестселлера «Берия. Лучший менеджер XX века».Этот дневник — уникальная возможность заглянуть в личный мир ближайшего соратника Сталина и услышать его собственный голос.
Сенсационная публикация личных дневников Л. П. Берии за 1938–1953 гг. с комментарием Сергея Кремлёва вызвала не только яростные споры в Интернете, но и бурную реакцию исторического официоза, поспешившего объявить эти записи «подделкой» и «мистификацией», а их публикатора — «фальсификатором».Подняв брошенную перчатку, Кремлёв принимает встречный бой — и не только отбивает все атаки обвинителей, не оставляя камня на камне от их «доводов» и предоставив новые доказательства подлинности дневников Берии, но сам переходит в наступление против кремлевского агитпропа, уличая «членкорскую мафию» в сознательной фальсификации советской истории, подлоге великой Сталинской эпохи и намеренном очернении ближайшего соратника Вождя:«Возглавляя НКВД Верил много внимания уделил организации архивного дела, постоянно подчеркивая, что без документов нет архивов, без архивов нет истории, а без истории нет будущего.