Исповедь летчика-истребителя - [9]
Я брал его на крутой понт, но это сработало. Следователь был ошеломлен моей проницательностью. Он гордился своим профессиональным мастерством, но никак не мог предположить аналогичных способностей у русского ивана. И это неудивительно. Откуда он мог знать, кто я на самом деле. За плечами у него был только личный опыт, а у меня - книжная и кинематографическая культура всего ХХ-го века. По крайней мере та ее часть, которую я усвоил. По сравнению со мной в не которых аспектах он был сущим ребенком.
- Вы, я вижу, птичка непростая... - сказал он, приспуская узел галстука. - Но это для вас же хуже. Если вы русский шпион, то мы возьмем вас в такой оборот, что не обрадуетесь...
- А как же Женевская конвенция о военнопленных, в соблюдении которой вы клялись?
- Вы не военнопленный, вы шпион. На вас Конвенция не распространяется. Единственный у вас выход - сотрудничать с нами. А будете упрямиться, выдадим вас Берии с таким рекомендательным письмом, что вам не позавидует самый распоследний враг народа. Вы хоть и русский, но Сибирские лагеря вряд ли вам придутся по вкусу. Как у вас говорят, укатают сивку крутые горки.
Я испугался. Он не шутил. В этом простом мире, все было просто. И жестоко. Если сказано, что выдадут, то обязательно сделают это. Сгинуть в виртуальных Сибирских лагерях, наверняка еще более гротескных, чем реальные, мне совсем не улыбалось.
- Никакой я не шпион, - вымученно улыбнулся я. - Просто доброволец. И даже не доброволец, а как бы это сказать... вольный стрелок. Если уж на то пошло, я стажировался в английской эскадрильи. Летал на американских и на английских истребителях. Но немецкие машины мне нравятся больше. Скоростные, маневренные. Ваши самолеты не идут ни в какое сравнение. Неповоротливы, скорость маленькая. Чуть возьмешь вверх покруче - мотор глохнет... нет, это не работа... И летчики грубияны. Если случайно их обстреляешь, обругают тебя последними словами. А немцы всегда вежливы. Грубого слова от них не услышишь. Они никогда не орут в эфире: "Куда стреляете, идиоты!", они кричат: "Не стреляй, это друг!" Чувствуете разницу?
- Так-так-так... - словно заевшая пластинка бормотал следователь.
- Нет, конечно, по большому счету все это несерьезно, я понимаю, - сказал я оправдывающимся тоном. - Я ненавидел фашизм не меньше вашего и сейчас ненавижу... Но последней каплей, переполнившей мое терпение, - продолжал я, распаляясь, - стали бомбардировки НАТО Югославии. Как славянин, я не мог этого простить американцам и англичанам. Немцы тоже принимали участие, но были не так наглы...
- Позвольте, но не англичане, ни тем боле американцы не бомбили Югославию!
Ну вот, я вляпался! Все-таки он подловил меня. Я готов был откусить себе язык, если бы обладал стойкостью индейца. Что случилось с моей головой!? Я заметил, что иногда теряю над собой контроль. Подобно тому, как во сне легко рвется нить осознания, и вы забываете, кто вы и что вы, и начинаете жить алогичной жизнью персонажа сновидения. Только в моем случае все наоборот. Я забываю, что нахожусь в чужом мире. Особенно когда волнуюсь. Но, может, это и хорошо. Может быть, это своеобразная защитная реакция моего сознания или подсознания. Потому что, если я вдруг начну забывать, откуда явился в этот мир... Мне даже страшно представить себя вечным пленником компьютера! Впрочем, вечным ли?..
- Видите ли, - сказал я, уставясь горящими глазами в одну точку и начиная раскачиваться из стороны в сторону, симулируя шизофреника, - речь идет не о теперешних временах, а о будущих... Для человека, который прозревает Будущее так же легко, как вы наблюдаете горизонт...
- Слушай, - сказал следователь, становясь передо мной в позу санитара. - Ты мне тут придурка из себя не строй. Тоже мне, Эдгар Кейс выискался... Ладно, с недельку побудешь в лагере... не бойся, не бойся, не в сибирском - нашем лагере, а там видно будет. Мы еще с тобой поработаем, парень. Что-то в тебе не стыкуется...
Контрразведчик вызвал конвой, и меня отвели обратно в одиночную камеру.
3
Меня отправили в лагерь для пленных немецких летчиков, расположенный вблизи города Рединг. Собственно это был аэродром. Немцы изрядно разбомбили его, сожгли постройки, повредили взлетное поле. Тут мы жили и тут же работали. Строили себе жилье, восстанавливали взлетно-посадочные полосы для тяжелых бомбардировщиков. Нас было немного. Это и понятно - война только началась, сухопутного десанта не было (и как знаю только я один, не будет). Те, которым не повезло, кого сбили и захватили в плен, как меня, и составляли зэковский контингент лагеря.
В свое время папаня мой, бывший в плену у немцев, прекрасно выучившийся там говорить по-немецки, причем с берлинским акцентам, приложил немало усилий, чтобы я так же сносно изъяснялся на немецком. Так что с самого начала в общении с немцами у меня не было проблем.
Едва я ступил на территорию лагеря, как военнопленные побросали работу и прибежали знакомится со мной. Я понимал мотивы их интереса. Ими двигала надежда узнать хоть что-нибудь о положении на фронте, а если повезет, то и получить весточку от семьи. Но кроме факта своего присутствия, я ничем особенным порадовать их не смог. Сказал только, что пока наши дела в воздушной войне с Англией идут блестяще. Правда, теряем мы значительно больше самолетов, чем противник, который, надо отдать должное, сопротивляется отчаянно. Но скоро, и это обещал сам маршал авиации, господин Геринг, новая Люфтваффе усилит массированные воздушные удары, с тем чтобы окончательно сломить сопротивление врага. Так что держитесь ребятки, освобождение ваше близко, как никогда. Они, расстроенно-веселые, по одиночке отходили от меня и нехотя принимались за работу.
Космическая сага. Лента уже была заправлена. Коробка объемистая, надолго хватит. Может быть, еще и останется. После смерти стрелка. Зальц передернул затвор, щека коснулась теплого металла, пахнущего смазкой. Скоро он станет горячим от огня. От огня, который пустит кровь тем, бегущим полосатикам.
Главный герой романа "Атолл" - американский писатель-миллионер живет на тропическом острове, где обрел свое счастье с молодой аборигенкой. Но его жизнь на собственной яхте не так безмятежна, как кажется. Темные мистические силы, некогда соблазнявшие писателя в Нью-Йорке, дотянулись и до его тропического рая.
Идет битва за Трою. В эту узловую точку Истории прибывает машина времени...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аляска. "Золотая лихорадка". Они нашли счастливую жилу, но золото еще надо суметь донести до мест, где оно имеет цену. Какие жертвы они принесут, чтобы выжить?..
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?