Исповедь графомана - [4]
17 раз я был уборщицей,
взяв щетку и ее халат
из ада я спускался в сад.
Живу в гостинице "Ньюпорт",
готов отдаться под аборт,
лишь бы убрали молодцов,
из ЦРУ паршивых псов.
17 черненьких Раззаковых
лежат в портфелях провокаторов,
и положенье не критическое,
а международно-политическое!
17 стонущих Раззаковых
вдруг превратились в конспираторов,
ведь каждый миг из-за угла
следят шпионы США.
А ночь, как посланный кошмар,
Меня пытают, в пах удар,
я извиваюсь от экстаза,
когда мне жгут два моих глаза.
Но я в Москве вторые сутки,
забылись в баре проститутки,
а вот шпионы ЦРУ
меня преследуют вовсю.
Хотя остались они там,
но руку я отсечь вам дам,
они во мне, в который раз,
когда сажусь на унитаз.
Когда гуляю вдоль мостов,
они следят из всех кустов.
Но что за чушь и фальш из глаз,
Они в Америке сейчас!
Сидят шпионы и убийцы
и гладят девкам ягодицы,
им крутит вновь магнитофон
мой с унитазом унисон.
Всплывает в их мозгу опять
москвич из номера 105,
когда глотал я их пилюли,
дрожа на том электростуле.
И хоть мой голос был там сорван,
они не выжали слезу.
"Вам очень больно, мистер Федор?"
А я в ответ: "Эх, мать твою!..".
(20 июля 1983)
Пародия N4 - все на того же А. Вознесенского и его строчки:
Я затянут в ватную штуку
с капюшоном для лицезакрытия.
На мне служебную суку
испытывают на "нарушителя".
В шутку.
Сука
Я всего лишь служебная сука,
лаю с хрипом, терзая себя.
"Нарушитель" в ватную штуку
облачился и дразнит меня.
В шутку.
Я рванулась, но рву не за брюки,
мне бы только свалить его с ног,
втиснуть зубы в дразнящие руки
и в шейный позвонок.
По глазам его вижу, не сладко,
когда зубы мои его штуку
раздирают аж до подкладки.
В шутку.
Но он рожу свою не отводит,
отожрал на премиях "будку"!
Только губками матерно цедит
и зубоскалит. В шутку.
В зубоскальстве мне что-то знакомо,
"нарушитель"-то наш, советский!
Неужели Андрей Вознесенский?
Шутка?..
(8 августа 1983)
Пародия N5 - на Е. Евтушенко и его строчки:
Я хотел бы любить всех на свете
женщин,
И хотел бы я женщиной стать хоть
однажды.
Мать-природа - мужчина тобой
приуменьшен,
Почему же мужчине материнства
не дашь ты?
Оно
Всех женщин мне хотелось бы любить.
Заткнись, пошляк! Не телом, а душой.
Еще хотелось женщиной побыть
красивой, элегантной, неземной.
Хотелось бы отречься от стихов
и страстно, до безумия любить.
И через 270 деньков
чего-нибудь, но все-таки родить.
Потом, как в фантастическом кино,
врачи не могут слов произнести,
глядящие с неверием на то,
что я сумел на свет произвести.
Потом по "Интервиденью" показ
и интервью с газетчиком из "Цайт":
"Скажите, как здоровие у вайс?
И вашего... не знаю, как назвайт".
А я в своем блистательном трико
даю по-русски правильный ответ:
"Вот скоро подрастет чуть-чуть Оно...".
И дальше пару слов не для газет.
Я женщиной сумел недавно стать,
но вот одно во мне сидит давненько,
когда кого-то надо отослать
во мне встает... Евгений Евтушенко.
(29 июля 1983)
Пародия N6 - на С. Потехина и его строчки:
Меня любовь свалила с ног
земная, беспардонная.
Мы развалили сена стог.
Помилуй, мама родная.
Помилуй!
Свалил я Нюрку в поле с ног.
Ах, баба ты негодная!
Мы развалили сена стог.
Помилуй, мама родная.
Кошмар творился и потом,
ведь Нюрка баба плотная,
мы развалили блочный дом.
Помилуй, мама родная.
Не зря в народе говорят:
экстаз - вещь сумасбродная.
Мы с Нюркой валим все подряд.
Помилуй, мама родная.
Вот так со стога повелось,
мы - пара беспардонная.
Мы развалили весь колхоз.
Помилуй, власть народная!
Пародия N7 - на М. Лисянского и его строчки:
Хлопочут подмосковные
сороки и синицы.
Сигналы шлют условные
всезнающие птицы.
Чик-чирик!
Иду по Пдмосковию,
Вдруг слышу: чик-чирик!
То птичка несмышленая
о чем-то говорит.
Сорока ли, синица ли,
я сразу не дошел,
и взял для уточнения
поближе подошел.
Но на ошибках учатся,
теперь умнее я.
Та птичка бестолковая
нагадила в меня.
Пародия N8 - на Л. Ошанина и его строчки:
А я люблю тебя ничью.
А я веду тебя к ручью.
Швыряю в белую струю.
На дно
Эх, зря ты мечешься, как мышка,
что вдруг попалася коту.
Ведь я люблю тебя, глупышка,
а, значит, с берега швырну.
Все будет тихо, гладко, чисто,
такое только нам дано.
Ну, успокойся, это быстро,
хлебешь водички - и на дно.
А ручеек течет спокойно,
ах, даже боязно бросать.
Но отступать нам недостойно.
Ну, хватит, нечего кричать!
В глазах твоих любовь теплилась,
а у меня в глазах темно.
Ну, значит, как договорились:
без шума-гама - и на дно.
(28 августа 1983)
Пародия N9 - на Л. Мартынова и его строчки:
Я куплю себе усы и бороду,
и переоденусь, и тайком,
с черным зонтиком пройду по городу
притворяясь старым стариком.
Тю-тю...
Давеча наклеил себе бороду
и седые пышные усы,
и пошел гулять себе по городу
в летние погожие часы.
Сел в автобус, ехавший в Капотню,
у дверей передних скромно встал.
Но хотя я выглядел на сотню,
места мне никто не уступал.
Лишь один очкастый недотрога
вскорости нарушил тишину:
"Дедушка, садитесь, ради бога".
Ну, а я ломаться не люблю.
Я полез к окну, пихая ноги,
но, видно, я неловко пролезал,
у меня при всем честном народе
левый ус, отклеившись, упал.
Времена меняются. Сейчас любой скандал в шоу-бизнесе, в театре, кино или спорте тут же становится достоянием гласности, его обсуждает пресса, участников скандала показывает ТВ, зрители смакуют подробности. Но так было не всегда. В советскую эпоху цензура в прессе и на ТВ напрочь лишала поклонников звезд этого «удовольствия». Ходили слухи, люди ловили редкие сообщения, а пресса бодро рапортовала о высокой нравственности общества. Тем не менее скандалы происходили, порой на самых верхних этажах власти, с самыми популярными актерами, самыми уважаемыми деятелями культуры и самыми известными спортсменами.
Перестройка, бурные 90-е резко изменили всю нашу жизнь. И эти перемены нагляднее всего коснулись телевидения. В книге Ф. Раззакова подробно рассказывается о мучительной агонии советского ТВ, о трагических событиях, напрямую коснувшихся голубого экрана: убийство В. Листьева, штурм «Останкино»; о засилье рекламы, ставшей главной движущей силой эфира; о «мыльных» сериалах, на которые «подсела» вся страна. Живо и интересно рассказывается о недавних и нынешних телезвездах: Дмитрии Диброве, Леониде Якубовиче, Андрее Малахове, Иване Урганте, Татьяне Лазаревой.
Олег Николаевич Ефремов — актер и режиссер, педагог и реформатор театра, кроме всего прочего, стал еще родоначальником актерской династии. Каким он был в искусстве и в жизни, читатель узнает из этой книги.
Сложилось мнение, что Максим Галкин – этакий везунчик, который достиг своего положения и многомиллионного состояния с помощью искрометного таланта. Но если копнуть глубже, то выяснится, что карьера пародиста вряд ли смогла бы развиться столь стремительно, если бы не поддержка влиятельных лиц: чиновников из Администрации президента, телебоссов, мэтров юмористики, а также воротил шоу-бизнеса. Примадонну нашей эстрады Аллу Пугачеву тоже можно причислить к этому списку, поскольку на сегодняшний день она является одной из влиятельнейших особ не только в российском шоу-бизнесе, но и в провластных структурах.
Казалось бы, о нем известно все. Советский эстрадный и театральный актер, режиссер, сценарист, юморист. Народный артист СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии. Целое поколение людей выросло на его сатирических миниатюрах, его выступления мгновенно разбирали на цитаты. Его считали необыкновенно смелым, балансирующим на грани дозволенного. Он был едва ли не единственным из всех советских сатириков, имеющим право критиковать советский строй. И все же в его биографии осталось множество «темных пятен» и недоступных страниц.
Помните, как в фильме «Соломенная шляпка» чертовски привлекательный герой Андрея Миронова поет и загибает пальцы: «Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоpжетта…»? Что интересно, Андрей Миронов, в самом деле, не представлял свою жизнь без женщин. Еще бы! Они, как музы, вдохновляли Андрея на творчество, давали ему силы, зажигали в его сердце пламя любви и страсти. Именно женщины вкупе с природным талантом сделали Андрея Миронова неотразимым в жизни, в кино и на сцене. Стоит ли удивляться, что этого удивительного человека беззлобно называли дамским угодником.
Автор благодарит за финансовую помощь в издании «Избранного» в двух томах депутатов Тюменской областной Думы Салмина А. П., Столярова В. А., генерального директора Открытого акционерного общества «Газснаб» Рябкова В. И. Второй том «Избранного» Станислава Ломакина представлен публицистическими, философскими, историческими, педагогическими статьями, опубликованными в разное время в книгах, журналах, научных сборниках. Основные мотивы публицистики – показ контраста между людьми, в период социального расслоения общества, противопоставление чистоты человеческих чувств бездушию и жестокости, где материальные интересы разрушают духовную субстанцию личности.
Проблемой номер один для всех без исключения бывших республик СССР было преодоление последствий тоталитарного режима. И выбор формы правления, сделанный новыми независимыми государствами, в известной степени можно рассматривать как показатель готовности страны к расставанию с тоталитаризмом. Книга представляет собой совокупность «картинок некоторых реформ» в ряде республик бывшего СССР, где дается, в первую очередь, описание институциональных реформ судебной системы в переходный период. Выбор стран был обусловлен в том числе и наличием в высшей степени интересных материалов в виде страновых докладов и ответов респондентов на вопросы о судебных системах соответствующих государств, полученных от экспертов из Украины, Латвии, Болгарии и Польши в рамках реализации одного из проектов фонда ИНДЕМ.
Осенью 1960 года в престижном женском колледже Рэдклифф — одной из «Семи сестер» Гарварда — открылась не имевшая аналогов в мире стипендиальная программа для… матерей. С этого момента Рэдклифф стал центром развития феминистского искусства и мысли, придав новый импульс движению за эмансипацию женщин в Америке. Книга Мэгги Доэрти рассказывает историю этого уникального проекта. В центре ее внимания — жизнь пяти стипендиаток колледжа, организовавших группу «Эквиваленты»: поэтесс Энн Секстон и Максин Кумин, писательницы Тилли Олсен, художницы Барбары Свон и скульптора Марианны Пинеды.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
К сожалению не всем членам декабристоведческого сообщества удается достойно переходить из административного рабства в царство научной свободы. Вступая в полемику, люди подобные О.В. Эдельман ведут себя, как римские рабы в дни сатурналий (праздник, во время которого рабам было «все дозволено»). Подменяя критику идей площадной бранью, научные холопы отождествляют борьбу «по гамбургскому счету» с боями без правил.