Исповедь гейши - [3]

— Прекрати! — прошипела я. — Куда ты так торопишься?

Выпрямившись и приведя себя в порядок, я продолжала:

— Хочу сначала посмотреть, как ты живешь. Может, пригласишь меня?

— Женщин к нам не пускают, — мрачно ответил Рю, но было видно, что он доволен. Я ведь могла и послать его подальше.

— Ладно. Я просто хотела посмотреть на обстановку, чтобы потом представлять тебя спящим, — дерзко заявила я.

В результате мы вышли из метро вместе и направились к «Ёцуя». Молча мы прошли мимо станции и Софийского университета. По обе стороны дороги утопала в цветах вишня. Перейдя мост, вышли к университетской бейсбольной площадке. Внезапно я остановилась. Ворота были открыты — вероятно, их забыли запереть. Я потянула Рю за руку.

— Давай зайдем?

— Зачем? — удивился он.

— Затем.

Я не могла сказать ему, что первый раз нахожусь наедине с мужчиной и потому так счастлива, что кровь у меня просто кипит и хочется сделать что-нибудь такое, о чем потом приятно будет вспоминать.

Не теряя времени на разговоры, я, не оглядываясь, пошла на площадку, хотя он дважды позвал меня обратно. Обернулась я только на середине поля. А потом вдруг взяла и сняла блузку.

— Ты что делаешь? — изумился он. — Тебя же увидят.

— Правда? Тогда подойди и надень ее на меня, — с вызовом сказала я.

Он двинулся на площадку. Сначала нерешительно, потом, впившись взглядом в мою грудь, все быстрее и быстрее. Когда он подошел совсем близко, я вдруг повернулась и побежала.

— Эй! Погоди! — крикнул он, пускаясь за мной вдогонку.

Но я не остановилась и понеслась к фонарю на дальней стороне площадки. Это был обычный уличный фонарь с теплым желтым светом. Софийский университет был частным заведением и мог позволить себе такое расточительство. Я ждала, пока подойдет Рю, стараясь представить, как выглядят те, кто учится в таких университетах. Потом в круг света ступил запыхавшийся Рю, и я уже больше ни о чем не думала.

Муж всегда говорил, что так втюрился в меня, что непонятно, как вообще он смог тогда сдать выпускные экзамены. В тот год мы с Томоко каждый вечер поджидали своих избранников у ворот университета «Васеда», а потом все вместе шли в «Джонатан» пить кофе. После этого мы с моим будущим мужем совершали долгую прогулку до «Ёцуя», где я садилась на поезд до Мусаси-Коганей, где жила моя мать. Но прежде мы заходили на бейсбольную площадку.

К этому времени обычно уже темнело. Я вставала под свет фонаря, снимала блузку и бюстгальтер и, чуть приподняв руками грудь, как бы предлагала ее Рю. Он медленно приближался ко мне, словно выжидая. Подойдя почти вплотную, он останавливался и молча смотрел на меня. Его нерешительность меня пугала, и я еще выше поднимала грудь.

Позже он написал мне в письме:

Тогда, в первый раз, желтый свет фонаря, словно виски, проливался на твою грудь, стекая в темноту под ногами. Твоя грудь казалась огромной, а соски, словно дерзкие глаза, подзадоривали меня подойти ближе. Я был так ошеломлен, что застыл на месте.

Это было единственное любовное письмо, которое я получила от него. Ожидание, кто первым сделает решающий шаг, превратилось в своего рода игру, а расстояние между нами заставляло меня волноваться как никогда прежде. Само по себе оно ничего не значило, но мне казалось неким значительным и драгоценным символом.

Но в один прекрасный вечер между нами встала моя тень. Я просто оторопела, потому что она была высокой, стройной и совсем не похожей на меня. Но потом я поняла, кто это, и улыбнулась — Томоко, но с моей грудью! Я мгновенно влюбилась в свою тень и каждый вечер ждала ее, а когда она появлялась, я уже не могла смотреть ни на что другое. Даже когда Рю целовал меня, я не могла оторвать глаз от своей прекрасной тени, хотя, слившись с его тенью, она превращалась в некое многорукое чудовище.

Весь год мы, как актеры театра Кабуки, соблюдали один и тот же ритуал. В марте Рю получил приглашение на собеседование от банка «Мицубиси». В тот вечер я сразу поняла, что у него какие-то важные новости — он был так горд, словно я уже стала его собственностью. Когда последний рубеж был преодолен и он нежно дотронулся до меня, маска упала, и его лицо засветилось нескрываемым торжеством. Я догадалась, что произошло нечто судьбоносное, но в тот момент просто молча разделила с ним радость. Уже потом, когда Рю провожал меня до станции, он рассказал мне про свое собеседование. Я просто завизжала от радости — теперь уж точно ему обеспечено блестящее будущее.

Вы, конечно, решили, что это лишь восторги наивной девчонки. Много вы понимаете! Для нас очень важно будущее. Ни одна приличная женщина не выйдет замуж за мужчину без будущего. А мужское будущее не решается на каком-то там собеседовании. На самом деле один из сокурсников Рю, сын некоей шишки из министерства финансов, рекомендовал его банку, и там решили его взять, но не из-за его способностей, а чтобы угодить этому финансовому воротиле. Собеседование было простой формальностью вроде встречи двух семейств по поводу уже решенного брака — нечто постановочное, но тем не менее необходимое. Если бы во время собеседования Рю кому-то не понравился и тот стал бы возражать против его кандидатуры, карьера бедного парня закончилась бы, так и не начавшись. Но этого не произошло, и Рю взяли в банк. Ничего удивительного. У Рю был особый талант — он был так зауряден, что не вызывал ничьей зависти.