Исповедь экономического убийцы - [86]

Они говорили об угрозах и взятках.

— Мой сын, — рассказывала женщина, — говорит по–английски и по–испански и знает несколько местных диалектов. Он работал гидом и переводчиком в туристической фирме, занимающейся экотуризмом. Ему платили неплохую зарплату. Нефтяная фирма предложила зарплату в десять раз выше. Что он мог сделать? Теперь он пишет письма с обвинениями против своей прежней компании и всех, кто пришел нам на помощь, и в своих письмах называет нефтяные компании «нашими друзьями». — Она вздрогнула всем телом, как собака отряхивается от воды. — Он чужой. Мой сын…

Поднялся пожилой человек в головном уборе из перьев — шаман.

— Вы знаете, что случилось с теми тремя, которых мы выбрали, чтобы они представляли нас против нефтяных компаний? Они погибли в авиакатастрофе. Что ж, я не собираюсь тут вам рассказывать о том, о чем говорят все, — что крушение было подстроено нефтяными компаниями. Но я могу сказать вам, что эти три смерти образовали огромную брешь в наших рядах. Нефтяные компании не теряли времени и поставили на это место своих людей.

Другой человек, достав контракт, зачитал его. Согласно контракту, лесозаготовительной компании в обмен на триста тысяч долларов предоставлялся большой участок земли. Контракт был подписан тремя официальными представителями племени.

— Это не их подписи, — сказал он. — Я–то знаю: один из них — мой брат. Это другой тип убийства. Дискредитация наших лидеров.

По иронии судьбы все это происходило как раз в том районе Эквадора, где нефтяные компании еще не получили разрешение на буровые работы. Они бурили на многих участках рядом с этим, и местные жители видели результаты их деятельности, видели разрушения, которые причинили их соседям. Слушая все это, я спрашивал себя: какова будет реакция моих сограждан, если подобные собрания будет транслировать Си–эн–эн или их покажут в вечерних новостях?

Собрания были волнующими; звучавшие на них откровения вызывали глубокое беспокойство. Но происходило что–то еще, выходившее за рамки официальных встреч. Во время перерывов, за обедом и вечером, когда я просто беседовал с людьми, меня часто спрашивали, почему США угрожают Ираку. Надвигавшаяся война обсуждалась на первых полосах эквадорских газет, которые попадали в этот городок, затерянный в джунглях, и освещение событий в них отличалось от того, что было на страницах американской прессы. Говорилось и о том, что семье Буш принадлежат нефтяные компании и «Юнайтед фрут», и о роли вице–президента Чейни, как бывшего генерального директора «Халлибертон».

Эти газеты зачитывались людям, которые никогда не ходили в школу. Казалось, все интересовались этим вопросом. Я был в амазонском ливневом лесу, среди неграмотных людей, которых многие в Северной Америке считают «неразвитыми» и даже «дикарями»; но они задавали продуманные вопросы, ударявшие точно в сердце глобальной империи.

На обратном пути из Шелла, проезжая мимо плотины гидроэлектростанции, высоко в Андах, я думал о различиях между увиденным и услышанным во время этой поездки и тем, к чему я привык в Соединенных Штатах. Похоже, амазонским племенам было чему поучить нас; несмотря на наше образование, на многие часы, проведенные за чтением журналов и просмотром теленовостей, у нас не было того знания, которое они каким–то образом обрели. Это подвело меня к размышлениям о «Пророчестве кондора и орла», которое я слышал много раз в Латинской Америке, и о похожих пророчествах, которые я встречал в других частях света.

Почти каждая известная мне культура предсказывала, что в конце 1990–х наступит время важных перемен. В монастырях в Гималаях, на церемониальных площадках в Индонезии, в резервациях Северной Америки, от чащоб Амазонии до вершин Анд, в древних городах майя в Центральной Америке мне приходилось слышать, что наше время — особое время в истории человечества и что каждый из нас был рожден в это время, потому что у нас есть особая миссия.

Названия и слова пророчеств немного различаются. Одни говорят о новом веке, другие о третьем тысячелетии, кто–то об эре Водолея, а кто–то о начале пятого солнца или об окончании старых календарей и начале новых. Несмотря на различия в терминологии, у них очень много общего, и в этом смысле «Пророчество кондора и орла» весьма типично. В нем говорится, что когда–то давно, на заре истории, человеческое общество разделилось; каждая группа пошла по своему пути. Одна — по пути кондора (символизирующего сердце, интуитивное и мистическое), другая — орла (символизирующего мозг, рациональное и материальное). В 1490–х годах, говорит пророчество, пути сошлись, и орел победил кондора. Через пятьсот лет, в 1990–х годах, должна начаться новая эпоха. Кондор и орел смогут снова объединиться и летать по небу вместе, одним и тем же путем. Если кондор и орел используют эту возможность, от них произойдет замечательное потомство, ранее невиданное.

Возможны различные уровни толкования «Пророчества кондора и орла». Согласно стандартному толкованию, «Пророчество» предсказывает обогащение научных технологий знаниями местных культур; гармонию инь и янь, соединение культур севера и юга. Однако особо впечатляет та часть древнего сказания, которая говорит о переменах в нашем понимании мира; пророчество говорит о том, что мы вступили во время, когда можем получить пользу от способности видеть и понимать себя самих и мир с разных точек зрения, и что мы можем применять эти способности в качестве трамплина для достижения высших уровней знания. Мы — человеческие существа, у нас есть возможность пробудиться и развиться в более сознательный вид. Амазонский народ кондоров ясно дает понять, что если мы обращаемся к вопросу о том, что же означает быть человеком в новом тысячелетии, чего мы хотим достичь в следующие десятилетия, — тогда мы должны раскрыть глаза и увидеть по–следствия наших действий, действий орла, в таких местах, как Ирак и Эквадор. Мы должны стряхнуть с себя сон. Мы, живущие в самой могущественной в истории человечества стране, должны перестать волноваться о том, чем же кончится очередная мыльная опера, о футболе, о квартальных балансовых отчетах, о сегодняшнем индексе Доу Джонса; вместо этого нам следует подумать: кто мы такие и чего хотим для наших детей. Не задавать себе эти вопросы слишком опасно.