Исповедь экономического убийцы - [32]

Фидель провел меня вдоль стойки бара, к сцене. На ней танцевали три молодые женщины. На них не было никакой одежды, кроме головных уборов. На одной — матросская шапочка, на другой — зеленый берет, на третьей — ковбойская шляпа. У них были эффектные фигуры. Они смеялись. Похоже, они играли в какую–то игру, как будто соревновались между собой в танце. Музыка, манера танцевать, сцена — все это очень походило на дискотеку в Бостоне, за исключением лишь того, что девушки были обнаженные.

Мы протиснулись сквозь группу молодых людей, говоривших по–английски. Хотя на них были футболки и джинсы, их стрижки выдавали в них солдат с военной базы в зоне Канала. Фидель похлопал официантку по плечу. Она обернулась и, радостно вскрикнув, обняла его. Группа молодых людей пристально наблюдала за этой сценой, неодобрительно переглядываясь. Интересно, подумал я, может быть, они считали, что Замысел Провидения распространялся и на эту панамскую женщину. Официантка отвела нас в уголок зала. Откуда–то появился столик и два стула.

Когда мы уселись, Фидель обменялся приветствиями на испанском с двумя мужчинами, сидевшими за соседним столиком. В отличие от солдат они были одеты в рубашки и брюки с отутюженными стрелками. Официантка принесла пару бутылок пива «Бальбоа». Когда она повернулась, чтобы уйти, Фидель похлопал ее ниже спины. Обернувшись, она послала Фиделю воздушный поцелуй. Я глянул по сторонам и с облегчением увидел, что молодые люди в баре уже не наблюдали за нами, переключив свое внимание на танцовщиц.

Большинство посетителей были англоговорящие солдаты, однако были и другие, как двое рядом с нами — явно панамцы. Они выделялись на общем фоне, поскольку были пострижены не по уставу и на них не было футболок и джинсов. Некоторые из них сидели за столиками, другие стояли, прислонясь к стене. Казалось, они все время были настороже, как овчарки, охраняющие стадо овец.

Между столиками перемещались женщины. Они все время двигались, садились на колени, кричали что–то официанткам, по очереди пели и танцевали на сцене. На них были узкие юбки, футболки, джинсы, обтягивающие платья, туфли на высоких каблуках. Одна была одета в платье Викторианской эпохи с вуалью. На другой был только купальник. Было очевидно, что здесь могли удержаться только самые красивые. Я подумал, сколько же их едет сюда, в Панаму, и до какого отчаяния они должны были дойти, чтобы работать здесь.

— Они все приезжие? — громко спросил я Фиделя, пытаясь перекричать музыку.

Он кивнул.

— Кроме… — Он указал на официанток. — Эти из Панамы.

— А из каких стран?

— Гондурас, Сальвадор, Никарагуа, Гватемала.

— Соседи.

— Не совсем. Наши ближайшие соседи — Коста–Рика и Колумбия.

Официантка, нашедшая для нас столик, подошла к нам и уселась на колено к Фиделю. Он мягко потрепал ее по спине.

— Кларисса, — сказал он, — пожалуйста, расскажи моему североамериканскому другу, почему они уехали из своей страны. — Он кивнул головой в сторону сцены.

Три новые танцовщицы взяли головные уборы у первых. Те, спрыгнув со сцены, одевались. Заиграла сальса, и новые девушки, танцуя, сбрасывали с себя одежду в ритме музыки.

Кларисса протянула руку.

— Приятно познакомиться, — сказала она.

Затем она встала и потянулась за пустыми бутылками.

— Отвечаю на вопрос Фиделя. Они приехали сюда, чтобы спастись от зверств. Я принесу вам еще пару «Бальбоа».

Когда она ушла, я повернулся к Фиделю.

— Да ладно, — сказал я. — Они приехали сюда за американскими долларами.

— Да, правда. Но почему многие из них именно из тех стран, где правят фашистские диктаторы?

Я снова взглянул на сцену. Девушки со смехом кидали друг другу, как мяч, матросскую шапочку. Я посмотрел Фиделю в глаза.

— Это не шутка?

— Нет, — серьезно ответил Фидель. — Я бы хотел, чтобы это было шуткой. Большинство из этих девушек потеряли свои семьи — отцов, братьев, мужей, женихов. Вокруг них были зверства и смерть. Проституция не кажется им таким уж страшным занятием. Они могут здесь хорошо заработать, а потом уехать и начать жизнь с чистого листа: купить небольшой магазин, открыть кафе…

Его прервал шум около стойки бара. Я увидел, как официантка SAMAхнулась кулаком на солдата. Тот перехватил ее руку и стал выкручивать запястье. Она закричала и упала на колени. Засмеявшись, он что–то крикнул своим приятелям. Те тоже засмеялись. Она попыталась ударить его свободной рукой. Он стал еще сильнее выкручивать ей руку. Ее лицо исказилось болью.

Стоявшие у двери полицейские спокойно наблюдали эту сцену. Фидель вскочил и направился к бару. Один из мужчин за соседним столиком протянул руку, пытаясь остановить его.

— Tranquilo, hermano, — сказал он. — Спокойней, брат. У Энрике все под контролем.

От сцены из темноты выступил высокий, стройный панамец. Плавностью движений он напоминал кошку. Он в мгновение ока оказался около солдата. Схватив одной рукой солдата за горло, другой он выплеснул ему в лицо стакан воды. Официантка убежала. Несколько панамцев, стоявших у стены, выдвинулись вперед, образовав полукруг позади высокого вышибалы. Подняв солдата в воздух, он прислонил его к стойке бара и сказал ему что–то. Затем, перекрывая музыку, он громко заговорил по–английски, так, чтобы все его слышали.