Исповедь единоросса. Как я проиграл выборы - [16]

Понятно, что идти во дворы мне не хотелось. И это слабо сказано. Я оттягивал этот момент, как оргазм, – только без ожидания долгожданного счастья. Поймите меня правильно, я давно жил на другой планете и ходил по улице три шага до ресторана, два шага до спортклуба и один шаг до освещенного подъезда дома с охраной. Все остальное время я был надежно упакован в гаджеты, и на страже моего драгоценного внутреннего мира всегда был автомобиль или неприступная девушка-секретарь.

И когда передо мной нарисовалась жизнерадостная перспектива «сдохни, урод, вместе со своей партией!», мне очень захотелось позвонить в охранную структуру. Но я сдержался и повел себя на первую встречу в окружении двух помощниц – иначе победоносное явление меня народу могло бы выродиться в фарс, и прощайте тогда все героические усилия.

Конечно, все обошлось. Мы замерзли, как Ди Каприо у тонущего «Титаника», ветер в подворотнях выдул тепло из нашей пижонской одежды уже на пятой минуте встречи. Но нам удалось наладить общение – девчонки освоились раньше меня и шустро отбивали всех желающих повисеть на ушах предложениями «оставить вот тут заявочку, куда вам завтра перезвонить за подробностями?» – я же слушал, как Васька, и ждал.

Диалог начал налаживаться, когда отгремели первые проклятия, и из «конченого мудака» я плавно перешел в категорию «может быть полезен». До сих пор помню, как мы мило говорили о благоустройстве, когда между жителями вдруг случилась гражданская война: «Если он поставит скамейки, мы за него не проголосуем, потому что на них будут спать пьяницы и бомжи», – кричали с одной стороны. «Если он не поставит скамейки, мы за него не проголосуем, бабушкам негде сидеть с колясками», – отвечали с другой. Спасли девчонки.

Детали второй, третьей и последующих встреч я уже не воспроизведу: на каждой из них происходило одно и то же. Я превратился в живую книгу жалоб, куда жители округа взахлеб и наперебой выкрикивали все свои проблемы. Менялись только адреса и лица. Начало разговора тоже было стандартным: «Вы все равно ничего не сможете сделать», – и дальше мы записывали.

Понятно, что со сценарием было решено не заморачиваться. Не было смысла – людям было все равно, где выплеснуть последовательно свой гнев (на власть), пожаловаться (на жизнь) и изложить проблему (чтобы я ее решил). Поэтому типичный план подготовки и отработки типичной встречи стал выглядеть так: за неделю парадные и наглядные места заклеивались приглашениями. Потом за час до мероприятия специальные люди из штаба (группа организации встреч) совместно с агитатором, который курирует эту территорию, проходили по квартирам и лично приглашали всех желающих. Желающих редко когда набиралось больше 30 человек (обычно количество жителей колебалось от 5 до 25), и с ними мы общались около часа.

Если во время поквартирного обхода срабатывало сарафанное радио, которое предупреждало, что на встрече ждет surprise, к нам присоединялись «дельфины» [3] : они отводили одиозных и скандальных личностей в сторону или помогали сбить агрессивный настрой неожиданным вопросом. Финальным аккордом был уход – кандидат уходил с ворохом записанных проблем, а площадку дорабатывали агитаторы и те же «дельфины»: они должны были сформировать правильный осадочек, позитивное мнение о кандидате: «вот этот-то пришел к нам, другие не ходят», «смотри какой толковый, будет нормально работать кандидатом», «молодец, наши проблемы знает», «такой же, как мы, не то что эти по телевизору» и т. п.

К этой мутной схеме мы пришли не сразу. Сначала мы попытались вытащить избирателя «на живца» – яркое сообщение о встрече, которое по-любому бы зацепило десяток-другой людей «по-честному». В итоге двухнедельной работы дизайнера, идеолога и кандидата родился плакат, глядя на который, я сам был готов выйти куда угодно. Он был настолько хорошо, что его тут же зарубил глава района.

Еще две недели мы провели в администрации, разъясняя каждую линию, цвет и слово на этом плакате. Мы притащили его в партию и поставили на него разноцветные визы всевозможных больших и маленьких начальников. И нам все равно пришлось оставить его себе на память. В поля мы вышли с версией № 2, так как в противном случае опять пришлось бы заниматься освобождением сотрудников, задержанных по случаю органами охраны правопорядка.

Плакат народ не впечатлил, и мы включили поквартирный обход.

Кроме получения лучей ненависти, а также прослушивания перечня проблем с домом, квартирой, родственниками и соседями, мне частенько приходилось заниматься ликбезом. Вообще, это сильно поражало. Меня спрашивали, как зовут губернатора, кто руководит районом, чем ЗакС отличается от ЗАГСа, – и я даже боюсь представить, какие вопросы задают кандидатам в 100 км от нашей культурной столицы.

В итоге за два месяца мы отработали более сотни встреч (3 раза в неделю по 2 встречи за вечер в будни и по 4–5 встреч каждую субботу и иногда воскресенье). За это время я научился не бояться ветра и правильно подбирать одежду – я надевал термобелье, теплые ботинки и зимнюю куртку (сильно мерзла голова, но я не знаю ни одной мужской шапки, в который бы человек не выглядел идиотом). Девчонки с итальянской обуви перешли на валенки.