Исповедь Джо Валачи - [33]

Официальным прикрытием мистера Маранзано была компания по торговле недвижимостью. Ее конторы располагались в Гранд Сентрал Билдинг на пересечении 46-й улицы и Парк-авеню. Спустя приблизительно шесть месяцев после устранения Джо Хозяина, то есть в первой половине сентября, он приказал нам не входить в конторы с оружием, так как был предупрежден о возможном рейде полиции.

Мне пришлось не по душе такое распоряжение. Один из парней, кажется это был Громила, спросил: «Что ты имеешь в виду?»

— Не знаю, — ответил я. — Мне просто не нравится эта идея. Если что-то случится, мы окажемся беспомощными.

Он посоветовал: «Поговори об этом со стариком».

Я выжидал подходящий момент, чтобы сделать это, однако такой момент должен был быть благоприятным. Мистер Маранзано был не из тех, кому можно говорить, как следует поступать. Во всяком случае, когда через несколько дней я находился в конторе, он сказал, чтобы я пришел к нему вечером домой в Бруклин. Дом был расположен на авеню И, но номер дома я не запомнил.

Я прибыл туда около девяти часов. Когда я вошел в жилую комнату, он бинтовал рану на ноге своего младшего сына, которую тот порезал. На мой взгляд, мальчику было лет восемь. Мистер Маранзано сразу же приступил к делу. Он сказал: «Джо, мне известно, что ты удивлен, что не удостоился большего тогда, во время банкета». Он был прав. Все, что мне причиталось, так это компенсация моих расходов и еще около 100 долларов в неделю. Честно говоря, я даже немножко подрабатывал на стороне.

Он продолжал говорить: «Не беспокойся, ты получишь свою долю и даже больше. Но именно сейчас мы придерживаем деньги, поскольку нам снова предстоят дела». Другими словами, он сказал мне, что мы вновь возвращаемся к войне. Во время кастелламмарских неурядиц нам приходилось таскать за собой матрасы, поскольку мы часто переезжали с одной квартиры на другую. Иногда мы получали указание за минуту до выезда из жилища, а потому нам всегда были нужны матрасы, чтобы на них спать. Это наше понимание выражения «перейти на тюфяки».

Я продолжал его слушать, пока он объяснял причины. Он сказал: «Я не могу доверять этим двум парням, — он назвал Чарли Счастливчика и Вито Дженовезе, — и нам необходимо от них отделаться, и тогда мы сможем контролировать все». Он говорил и о других, которых также следовало убрать, о таких, как Аль Каноне, Фрэнк Костелло, Вилли Моретти из Форта Ли, что в Нью-Джерси, Джо Красавчик и друг Чарли Счастливчика, не входивший в «Коза Ностру» Голландец Шульц.

Под словами «контролировать все» он подразумевал «итальянскую лотерею», которая в те времена была весьма распространена, а также контроль над строительными профсоюзами, тайную продажу спиртных напитков, ипподромные скачки и тому подобное. Являвшийся боссом евреев Голландец Шульц имел самый крупный лотерейный банк в Нью-Йорке, а Чарли Счастливчик контролировал лотерейный бизнес пригорода.

Неужели неясно, кто намерен осуществлять тотальный контроль? Нужно напомнить, что всего несколько месяцев мы жили в мире. Единственное, чего мне хотелось, так это нормальной жизни. Но, естественно, я не осмелился что-либо сказать.

После этого мистер Маранзано известил меня, что он намерен провести последнюю встречу с Чарли Счастливчиком и Вито на следующий день в два часа. Тут я получил возможность сказать свое мнение об отсутствии оружия: «Не стоит подвергать себя опасности. Представь себе, что этим парням известно кое-что о наших планах». Однако он продолжал пространно говорить о том, что нам предстоит сделать и какими могущественными мы станем, что он почти не обратил на это внимания, но в конце беседы сказал мне: «Хорошо, позвони в контору без пятнадцати два, чтобы уточнить, необходимо ли мне твое содействие».

Я вернулся домой и провел ночь, ворочаясь с боку на бок. У меня имелись все основания для беспокойства. Если что-то случится с мистером Маранзано, то для меня тоже все будет закончено. Удача не со мной, и мне нужно подчиниться судьбе. Единственное, что смогу сделать, это ждать своей кончины. В тот вечер я позвонил в контору, и Чарли Буффало — наш парень — взял трубку и сказал, что все отлично и нет необходимости приезжать. Сразу же после моего звонка в контору заскочил Редкозубый — он остался с Гальяно, что явилось еще одной причиной того, что я должен был сделать то же самое — и сказал: «Привет, я искал тебя. Я познакомился с новыми девицами в Бруклине. Поехали туда, там и проведем с ними время».

Я ответил: «Хорошая идея. У меня нет никаких планов». Итак, мы поехали в Бруклин и развлекались с девицами почти до полуночи, а четверо из нас решили вернуться в Манхэттен поесть. Мы пошли в ресторан, который Чарли Джонс держал на пересечении Третьей авеню и 140-й улицы. Когда мы находились в ресторане, я заметил, что происходит что-то странное. Сначала один парень, а затем другой вошли в ресторан и пристально посмотрели на нас. Я спросил Редкозубого: «Ты обратил внимание на то, что бросилось мне в глаза?» Он ответил: «Да, но я не пойму, в чем дело». Тогда я подошел к Чарли Джонсу. Он не принадлежал ни к какой группировке, но у него были связи и он многое знал. Он шепнул мне: «Джо, уходи домой».