"Наконец-то, долгожданная свобода, хоть и кратковременная, иначе он умрёт в глубинах сути" - промолвил тот, кто стал свободен, - "месть страшна будет и кровава".
Быстро направившись к дому, где жил обидчик "хозяина", он высвобождал великую злобу, ненависть, дабы продлить свою столь коротечную свободу. Робко, едва слышно постучав в дверь, чтобы не выдать своих намерений, он ожидал её открытия, чтобы стремглав ворваться в квартиру, а после совершить акт возмездия, столь сладкого и желанного для бывшего узника.
Громкие, размеренные механические щелчки замка, и вот, дверь открыта, бывший обидчик стоит напротив, смотря в глаза, не испытывая ни малейшего страха.
- Что, ботаник, прощения просить пришёл?
- Ты один? - с лёгким шипением, стараясь максимально повторить голос хозяина, спросило Зло.
- Твоё какое дело, книжный червь?! - с нескрываемой злобой ответил Максим.
"Значит один, очень хорошо" - слегка нараспев прошептал бывший узник, предвкушая скорую расправу. Резко и напористо, не тратя больше времени на разговоры, он, словно ураган ворвался в квартиру, столкнув с дороги её совсем юного хозяина. Не давая ему время на сопротивление, одной рукой схватил его за горло, сжимая пальцами дыхательные пути, а другой рукой, совершенно не глядя, закрывая дверь изнутри, избавившись тем самым от лишних свидетелей. Максим отчаянно пытался отбиться, неистово размахивая руками и ногами, но силы покидали его с неимоверной скоростью. И вот, он уже практически обессилев, вяло перебирает ногами по паркету, но его мучения ещё далеки от завершения. Бросив свою жертву, новый владелец тела Кирилла направился на кухню за ножом, желая увидеть кровь своего противника. Все ножи в этом доме были наточены и отполированы до зеркального блеска, и, увидев своё отражение, Зло невольно ухмыльнулось, с трепетом ожидая своего кровавого правосудия. Тихими, едва слышимыми, но уверенными шагами направившись в прихожую, он насвистывал приятную мелодию, несущую покой и размеренность. Максим лежал, хрипя и плача от боли и отчаяния, не имея возможности даже позвать на помощь. Тот, кто был в теле Кирилла, уверенно склонился над ним, играя ножом по нежной детской коже, оставляя мелкие, но всё же кровоточащие царапины.
- Проси прощения, ничтожный червь или умри, захлебнувшись собственной кровью! - тихо, но требовательно, с явным, не скрываемым шипением в голосе, диктовал условия мститель.
- Грх, п-п-прости меня, я н-не хотел т-тебя обидеть. - хрипя и поскуливая от боли, отчаяния и страха, говорил Максим, совершенно не скрывая своих слёз. Он по-детски надеялся, что останется в живых, но увы, его ждало разочарование. Резкий удар ножа в горло пробил его до тихого хруста, не оставляя возможности выжить, но каратель не желал останавливаться. Нанося удар за ударом, он вкладывал не детскую силу в каждый из них, после чего, окончательно утолив жажду убийства, вытер лезвие ножа о висевшую рядом куртку. Аккуратно спрятав его за ремень и прикрыв толстовкой, он отправился прочь, скрывать улики. Недалеко от города была небольшая лесополоса с мелкими, но очень топкими болотцами, в которых утонуло не мало домашнего скота и людей в давние времена. Удачное место для сокрытия ножа, а одежду можно выбросить позже.
Именно так и сделав, воплощение жестокости, управлявшее детским телом, отправилось к нему домой, наскоро переодевшись, и опять, но уже бегом, отправившись к болоту...
Тот вечер был ужасным потрясением для города - было совершено жестокое убийство сына хирурга. Неизвестный убийца проник в квартиру без сопротивления, жертва сама впустила своего убийцу. Глубина ножевых ранений говорит о немалой силе ударов, которые мог совершить достаточно взрослый человек. Под подозрение попала не большая группа молодых людей, чей друг умер на операционном столе у отца мальчика. Сами молодые люди были из детского дома, поэтому никто не смел сомневаться в их виновности. А наши правоохранительные органы достигли немалого мастерства в убеждении виновности, что стало в народе темой для многих анекдотов. Но это был далеко не весёлый случай...
На следующее утро Кирилл проснулся в собственном теле, с полным отсутствием понимания прошлых событий. Он чувствовал себя столь опустошённым, будто заново родился, но внутри было невероятно тепло и сладко, поэтому мальчик не задавал лишних вопросов в силу своей детской наивности. Но то, что было недавно на свободе, вкушало душу Максима, похищенную в момент смерти, не требуя жертв, но лишь на время. Теперь Зло осознало себя, узнало своё истинное имя - Кавес...
