Исповедь - [22]

А вот решать ты за меня не будешь! Чувствуя, как заливает голову гнев, я бросился было в прихожую, но Миша загородил мне дорогу, шепча едва слышно:

– Спокойно. Я уведу Игоря, успокою, не в первый раз, а когда уладишь тут… позвонишь. Если не позвонишь до вечера, переночуем в гостинице. Без проблем. Слышишь? Не думай о нас. Ни о ком не думай. Хоть раз в жизни думай лишь о себе.

– Умный шибко?

– Это ты шибко дурной, – ответил Миша, забирая у меня ключи. – Не видишь, что мальчик исходит от ревности? Тот кто не любит… не ревнует. Тот, кому ты пофиг, не бросается на твоего обидчика. Тот, кто тебя не хочет, не бьет в морду, подозревая в измене. Понимаешь, о чем я? И помни, что мальчик был до этого активным натуралом. Думаешь, ему так просто измениться? 

Я так и застыл в гостиной, опустив голову и поняв, что в чем-то Миша прав. К чертям собачим, прав же! Я слышал, как хлопнула вдали дверь, как упала на пол обувь – Саша зачем-то разулся – как отразился от стен стук его шагов. Я стоял и не мог пошевелиться, когда Саша встал в шаге от меня и сказал:

– Я прочитал. Все прочитал. Послушай…

Я не знал, что ему ответить. Я даже не знал, ждет ли он ответа. В этот миг я просто хотел провалиться сквозь землю, только бы не видеть его обвиняющего взгляда.

– Почему ты… – я видел, что Саша сжал руки в кулак и хотел, до боли хотел прижать его к себе, успокоить, но не знал, хочет ли он того же.

И понял я, в тот же миг понял, что не перестал его любить, не перестал надеяться, что он придет, не перестал хотеть его так сильно, что дыхание перехватывало. А он ведь стоял так близко… всего один шаг. Единственный. А не тронь, не испорть, не... как много этих "не"?

– Ты хочешь меня? – тихо спросил он и добавил холодное: – Так почему бы тебе не быть снизу?

Я опешил, подняв на него изумленный взгляд. Глаза Саши горели в полумраке, жилка на его шее дрожала от напряжения. Я не знал, что ответить, не мог выдавить из себя и слова:

– Ну же! – усмехнулся Саша, шагнув ко мне, и сам не зная почему, я отшатнулся от него, почувствовав, как поднимается в горлу страх. Отшатнулся от любимого человека. Я?

– Ты этого хочешь? – тихо спросил он, ловя меня в объятия. – Это ведь?

Он впился поцелуем в мою шею, и я понял, что он дрожит… больше, что я дрожу. И оба – совсем не от страсти.

– Ты этого не хочешь, – сказал я, даже не спрашивая, утверждая.

– Не хочу… – подтвердил он. – Но ты всех понимаешь, всех прощаешь, а меня понять не можешь. Я хочу тебя, сильно. Я люблю тебя, сильно. Но в тот вечер, когда я тебя оттолкнул, я чувствовал себя так же… как ты сейчас… Люди не меняются вот так, в одно мгновение, как ты не понимаешь?

Я понимал. Теперь понимал. Я обхватил его за талию, перехватывая вожжи правления, которые он даже не держал, а я выронил по глупости.

– Не могу без тебя… больше не могу, – шептал он, когда я зарывался носом в его волосы, вдыхал до одури его запах. – Ни мгновения…

Дождем. От него пахнет дождем и усталостью. Мой блудный кот, где ты бродил всю ночь? Чуть не плакал у моих дверей? Я не знал… Более не позволю, никогда не позволю…

– Когда… ты в последний раз меня привез и ушел… я протрезвел в один миг… думал, что больше так не могу.

Говори, я слушаю, говори… я готов слушать тебя вечно.

– Пришел, а тут этот… Игорек…

Горечь в голосе, ревнуешь. Миша прав, ревнуешь… тебе так больно, так почему я так счастлив?

– Сказал, что у тебя есть парень… и чтобы я проваливал.

– Есть, ты, – сказал я, скользнув ладонями по его спине вверх, прижимая его к себе еще сильнее, не веря, что вот он – в моих объятиях. И даже не вырывается. Только сомневается.

А я не хотел, чтобы он сомневался, чтобы оборвалась между нами тоненькая нить доверия, потому обрезал все сомнения одной фразой:

– Я с ним не спал. Не теперь. Теперь для меня существуешь только ты… – но я должен спросить: – А та блондинка?

– Моя сестра, – выдохнул он. – Ты же не думаешь, что я с сестрой…

«Потом проверим, – подумал я, касаясь губами его шеи и стягивая куртку с его плеч. – Все потом, а сейчас…» Руки мои скользнули под его майку, обожглись об обнаженную кожу. Не сопротивляется, дрожит, пытается отвечать на поцелуй, но все еще слегка неуверенно, будто боится. Не надо меня бояться, душа моя, я же не обижу… Раскройся мне навстречу, как раскрывался уже не раз... пожалуйста, не пугай, не дрожи, не бойся...

Не помня себя от страсти, я толкнул его к дивану. Никогда и никого не хотел я так сильно, никто и никого не целовал с таким неистовством. Никогда раньше мне не было так сложно остановиться…

Саша все еще не сопротивлялся, но напрягся подо мной подобно натянутой до звона струне, еще немного и сломается. Опять я поспешил. Опять спугну…

Не хотелось его соблазнять еще раз, но и не отпускать же? Может, если он перестанет чувствовать мою тяжесть, станет лучше?

Я сел на диване и посадил его на колени, прижав к себе нежно, невинно, как ребенка. Отвел от все еще напряженной шеи волосы, вслушался в прерывистое дыхание и чуть прикусил мочку его уха. Саша вздрогнул. Пальцы мои прошлись по его шее, губы сами выдохнули слова. Один раз помогло… может, еще раз?