Испорченная кровь - [63]
Допросили венцев — безрезультатно, допросили чехов — то же, допросили, наконец, всех учеников трех первых классов, но ни уговоры, ни угрозы, ни посулы не помогли; никто не признался. После двухдневного усиленного расследования было решено, что все воспитанники, пользовавшиеся оскверненным клозетом, как невинные, так и неведомый виновник, получат по десяти ударов розгой; «белые черти», кляня сверхурочную работу, засучили рукава и взялись за дело.
И пока в учительскую доносились крики наказуемых отроков, педагоги, недовольные результатом своих усилий, разговорились о моральной и философской стороне инцидента, ликвидируемого в данный момент.
Доктор Кемени высказал мнение, что огорчаться тут нечему, наоборот, весьма утешительно, что, слава богу, наконец-то один из этих извращенных, зараженных преждевременными пороками дегенератов, вверенных попечению Серого дома, совершил поступок, какие совершают здоровые, свободные мальчишки венской улицы; расписывание стен озорными надписями, несомненно, больше соответствует детскому возрасту, чем истязание животных и прочие подобные выходки.
Директор Пидолл выразил готовность согласиться с таким выводом, если бы речь шла об озорной надписи вообще, например такой, какими дети поносят друг друга; но эта надпись посягает на честь государя императора, и над этим надо серьезно задуматься. Обратим внимание на интересное обстоятельство: родители наших воспитанников — все люди богатые или, по меньшей мере, состоятельные, так что у них нет ни малейших причин жаловаться на экономические условия в Австро-Венгрии, а наоборот, есть все основания быть довольными правительством его величества. Стало быть, неуважение к монарху виновник почерпнул не дома; от учителей интерната он слышал об императоре, если вообще слышал от них что-нибудь о нем, — надо полагать и надеяться, — только самое лучшее. Так пусть господа коллеги скажут ему, Пидоллу, откуда же все это взялось?
— Откуда? Видимо, из воздуха! — отозвался Кизель, резкий, пренебрежительный и самоуверенный. — Да, вы не ослышались, из воздуха! Не кажется ли вам, что сам воздух этой империи пропитан недовольством, неуважением к правительству, к государственному статуту Австро-Венгрии и, следовательно, к особе самого монарха? Даже гуляя в лесу, я вдыхаю, помимо ароматов хвои и древесных соков, смрад недовольства, досады и безнадежности; и так во всей монархии. Все нации, входящие в противоестественный конгломерат, именуемый австро-венгерской империей, чего-то хотят: немцы хотят воссоединиться с Германией, чехи хотят независимости или хотя бы автономии, итальянцы жаждут присоединения к королевству и так далее, — одно австро-венгерское государство уже не хочет ничего, ему только бы существовать, только бы сохранить себя, а этого, по совести, мало: так древний старик, уже выполнивший свою жизненную миссию, — если она вообще у него была, — как правило, ничего уже больше не хочет, кроме как продлить еще хоть ненадолго свою жалкую жизнь, прежде чем тело его разложится и перейдет в иные формы существования.
Во время речи Кизеля Пидолл, казалось, как-то вырос — он выпрямил свою обычно согбенную спину и вытянул шею. Доктор Кемени, явно забавляясь, сощурил монгольские глазки, а законоучитель, читавший у окна молитвенник, с шумом захлопнул книжку и скрипнул стулом.
— Ядро вашей мысли, коллега, вполне здоровое, — сказал он. — Вижу с радостью, что вы отвергаете ересь Монтескье, который ошибочно считал, что общая задача государств — всего лишь сохранение самих себя. Но вы не правы, сравнивая наше австро-венгерское государство со старцем, стоящим одной ногой в гробу. Мы, христиане, тоже говорим о детстве, юности, возмужалости и старческом маразме, но то, что правильно по отношению к народам, неправильно по отношению к государствам. Народ есть формация органическая, следовательно — божье творение, в то время как государство, хотя его конечная цель — прославление бога, есть производное от естества человека. Государство как несовершенное создание человеческое, может погибнуть от революции или от войны, а отнюдь не естественной смертью, какой почивают живые организмы.
— Избавьте меня, пожалуйста, от духовных наставлений, — заявил Кизель, — и скажите лучше, какова, по вашему мнению, помимо этого прославления бога, миссия или задача австро-венгерского государства?
— Я не в силах удовлетворить оба ваши пожелания одновременно, — ласково сказал, ничуть не обидевшись, преподобный отец, — потому что не могу избавить вас от духовных наставлений, отвечая на вопрос о задачах и миссии нашей империи. Попытаюсь пойти вам навстречу некоторым компромиссом, то есть тем, что буду краток. Прославление бога, безусловно, должно быть конечной целью государства, но его непосредственная задача — общее благо земное, то есть создание таких условий, чтобы, по возможности, все члены общества могли свободно достичь тех земных благ, кои способствуют достижению блага вечного.
Кизель пренебрежительно фыркнул и прищелкнул пальцами.
— Условия эти, впрочем, различны для различных государств? — продолжал «Отче наш», — ибо они всегда зависят от самых разнообразных обстоятельств: религиозных, национальных, экономических и политических. Так вот, наше особое географическое положение, между германской и русской империями, равно как и национальная пестрота, позволяет сравнительно легко ответить на вопрос о характере условий, обеспечить которые и есть государственная задача австро-венгерского государства. Государственно-политическая миссия нашей империи состоит в защите католических народов, пребывающих под ее суверенитетом, от прославленного панславизма и протестантского прусского пангерманизма.
