Исполнитель. Книга 2 - [11]

Сегодня Мальцев наугад зашёл в альмасен на углу улиц Альварадо и Санта Магдалена.

Задняя половина была забита людьми. Играли в карты, проигравший обязан был угостить всех присутствующих стаканчиком вина. Какой-то небритый мужик с длинными волосами в засаленном костюме бренчал на гитаре. Шум, гам… Всё помещение «тонуло» в синем табачном дыму.

Пролетарии отдыхали после рабочего дня, не желая возвращаться в крохотные «пэнсьоны», где их ждали недовольные жёны и крикливые дети.

Над барной стойкой на цепи висел кусок кровельного железа, на котором затейливыми буквами было написано:

«Меня не интересует количество денег в вашем кармане».

– Добрый вечер! – поздоровался со всеми Мальцев.

– Привет! Проходи! Садись! – раздались в ответ несколько пьяных голосов.

– Ты, чё будешь? – поинтересовался толстый мужик за барной стойкой, вытиравший грязной тряпкой липкие стаканы.

– Винца всем! Ну и мне тоже! – очень громко сказал Мальцев.

Наступила короткая тишина, а затем:

– Вот это человек! Пришёл, поздоровался и угощает! Не то, что некоторые скряги! Сам ты скряга! Ты это обо мне, «Зоркий»? Нет это он, наверное, обо мне. Я же его не угостил на прошлой неделе! – все закричали, перебивая друг друга. Только небритый продолжал бренчать на своей гитаре, да игроки азартно кидали засаленные карты на столик.

Все успокоились, когда официант, на большом железном подносе со стаканами тинто – красного вина-, вышел из-за стойки.

– Тебя как звать, чавон? – поинтересовался худой тип в рваном пиджаке с татуированной шеей.

На левом глазу у него было большое бельмо.

– Ох, а пикада? Для всех присутствующих пикаду тащи, уважаемый! – снова, громко перебивая шум и не обращая внимания на бельмастого, крикнул Александр.

– Во-о-о-о! – ты откуда? Наш человек! Я его кажется знаю? – к Александру подошёл русоголовый крепыш с сильными руками.

– Не, не-е! – уставился он своими пьяными глазами прямо в лицо Мальцеву, – обознался я, дружище. Прости!

– Чавон, ты вообще кто? С «гитой» я вижу! Прикид у тебя, как у «кота»! – снова пристал к Александру худой тип с бельмом на глазу.

– Этот, вообще нормального языка не знает. Говорит на люнфардо вперемешку с тюремным диалектом. Надо быть осторожным с ним.

– Да я работу ищу. Такую, чтобы деньги иметь, а не уродоваться за пару монет. – Ответил Мальцев с лёгкой улыбкой.

– Ну если ты хошь жить, чтобы иметь карманы набитые «гитой», тогда надо «густить». Я – «сгусток», за что уже не раз сидел. Надо будет – ещё отсижу. Но гробиться, как раб, за несколько монет никогда не буду. – Сверля Александра своим единственным глазом, подчеркнул тот.

– «Сгусток» – это вор. «Густить»– воровать». – Сразу же перевёл на нормальный язык Мальцев.

– Ты знаешь, у меня в этом деле никакого опыта нет. – С ноткой огорчения в голосе признался Александр.

– У меня тоже не было! Ха-ха-ха-ха. – засмеялся громко бельмастый. – Меня все называют «Зоркий». Если нужен буду, то сможешь найти меня очень легко.

В этом альмасене Мальцев просидел до глубокой ночи. Он делал вид, что пьёт, но только мочил губы. Съел маленький бутерброд с ветчиной и слушал, слушал, слушал и запоминал. Через два часа он был знаком со всеми. Узнав, что он шофёр и ищет работу, стали предлагать свою помощь.

– А сколько платят? – спросил он.

– Ну если работать на грузовике и делать рейсы в соседние провинции, то можно срубить песо 150 в месяц, – объяснял Мальцеву мужик лет тридцати по имени Хуан, – ну для этого надо жить в этом долбанном грузовике.

– Да не заработаешь ты, Пабло, этих денег никогда, крутя баранку, – старался убедить Александра Мануэль, уже пьяный в доску мужик средних лет, одетый в новый серый костюм. – Хочешь я поговорю с моим начальником, чтобы тебя устроили на мясокомбинат. Я там давно уже работаю. Я, действительно, зарабатываю 150 песо, а шофера…

– Ты чё базаришь, чавонсито? Я, что вру? – взметнулся Хуан. – Да я…

– Да, успокойтесь, мужики! Давайте ещё по стаканчику? – предложил Мальцев.

– А чё? Давай, дружище! – радостно согласился Хуан, и его, рёвом радостных возгласов, поддержали все присутствующие.

– Официант, всем по стаканчику винца! – громким голосом сделал заказ Мальцев.

Александр взял липкий стакан: «Официант, сволочь, не моет! Только тряпкой протирает», – и брезгливо поднёс к губам.

Никто не обращал на Мальцева внимания, за исключением бельмастого. Тот продолжал «сверлить» Александра единственным глазом и ехидно растягивал в улыбке свои тонкие губы. Мальцев, чтобы не видеть этой мерзкой рожи, пристально смотрел на кусок фанерной доски, прибитой к стене. На ней с двумя ошибками красовалась «Старайтесь на пол ни пливать».

Дома Александр принял горячий душ, выпил чаю. Его начало клонить в сон. Но он достал большую толстую тетрадь в клеёнчатым переплёте, сел за письменный стол и принялся за работу.

Тетрадь была поделена на три части. В первой Мальцев, каждый вечер, подробно записывал, что он сделал за день, где побывал, с кем познакомился. Делал план улиц и проспектов. Записывал адреса магазинов и ресторанов, кафе.

Вторая часть являлась словарём люнфардо, и устоявшихся выражений, которыми пользуются коренные жители Буэнос-Айреса.