Исполнение желаний - [88]

Представляется сомнительным, что в ночных происшествиях с криминальными группировками Москвы принимал участие фигурант, так как отмеченные часы и даты визуального контакта резидентуры с фигурантом часто совпадают с ночными происшествиями. Хотя, полной уверенности в его непричастности быть не может — возможно в доме находился некто, внешне на него похожий, чтоб создать алиби.

Рекомендации

Аналитический отдел не возражает против агрессивных методов исследования фигуранта, но предупреждает о возможной потере агентов, задействованных в исследовании.

Владимир Ревокур

Вернувшись из Москвы я попросил Проводника спрогнозировать мои успехи.

«В Москве сейчас 376 896 активно действующих антисоциальных элементов, — мгновенно отреагировал вселенский компьютер, — из них 27 565 занимаются уличным грабежом и насилием. Уничтожение 720 из них резко снизило активность остальных. Преступники ночью просто боятся выходить из дома. Но они еще не связали тот факт, что и дневные преступления грозят им возмездием прямо в домах. Экстраполяция дает возможность думать, что эффективность выбранной тактики не слишком высока. Тем более, что за это время в банды влилось 352 новых члена. Предлагается два более эффективных варианта:

1) уничтожить всю массу преступников разом, для этого твое непосредственное присутствие на местах ликвидации не обязательно;

2) произвести несколько публичных казней.

Недостаток первого варианта, что исчезнет равновесия между естественным (в данном случае, преступном) злом и борцами с этим злом (в данном случае, органами правопорядка), что может привести к возникновению зла, исходящего от других носителей (теми же борцами против прошлого зла). Трудно подсчитать, какие последствия могут быть. Могут возникнуть вспышки беспричинной агрессии у нейтральной массы горожан, могут проявится психические затруднения у бывших потенциальных жертв, многое может произойти, так как на данном этапе развития преступники и противостоящие преступниками институты необходимы.

Недостаток второго варианта очевиден из самой истории человечества. Приведу лишь один пример, во время казни воров на площадях втрое активизировались карманники».

«Что ж, — значит все, что я делаю — борьба с ветряными мельницами? Что ж ты мне раньше не сказал»?

«Ты не спрашивал совета, просто решил бороться с конкретными носителями зла. И, по моему, получал от этого определенное удовольствие».

«Ну, насчет удовольствия ты преувеличиваешь… Скорей, некое удовлетворение…»

Я прервал обмен мыслями и задумался.

Думать мне было о чем. Я не слишком разбирался в социологии, в людских проблемах, но в этологии я немного разбирался и Конрада Лоренца читал запоем. Не только общеизвестные, популярные: «Человек находит друга», «Кольцо Соломона», но и серьезные: «Восемь смертных грехов цивилизованного человечества», «Так называемое зло или к естественной истории агрессии», «Оборотная сторона зеркала (Опыт естественной истории человеческого познания».

Я вызвал из неисчерпаемой памяти Проводника одну главу, озаглавленную: «Чем хорошо зло» Ей предшествовал эпиграф из Гете:

«Часть силы то, что без числа

Творит добро, всегда желая зла».

Теперь я читал нобелевского варианта Лоренца другими глазами, его умозаключения не были для меня абстрактны, а оделись в кровь и смертный пот того, что я творил во имя ложно понятого добра.

«Внутривидовая агрессия, — писал ученый, — необходимая часть организации всех живых существ, сохраняющая их систему функционирования и саму жизнь. Она может допустить ошибку и при этом уничтожить жизнь. Но в великом становлении органического мира эта сила предназначена к добру. Оба Великих Конструктора — Изменчивость и Отбор, — которые растят все живое, избрали именно грубую ветвь внутривидовой агрессии, чтоб вырастить на ней цветы дружбы и любви».

Я пробегал главу за главой, как бы заново узнавая о том, что в перенаселенных регионах (в мегаполисах, в зонах для осужденных) порождается повышенная агрессивность на уровне неосознанных инстинктов. Тех инстинктов, тех, заложенных в любое живое существо, программ, которые заставляют китов выбрасываться на берег, многотысячные стада хомяков или крыс топиться в море, а муравьев перекочевывать в другие места, поедая все на своем пути. Люди, подчиняясь этим программам, начинают вредить друг другу бессознательно, стараясь урегулировать количество населения на конкретной площади до терпимого размера, не понимают этого и доводят себя до нервных срывов, до умопомешательства. Увеличивается число естественных хищников — санитаров: преступников, маньяков, садистов.

Все это было и сложно, и просто. Знал же я, к чему приводило поголовное истребление волков или кровососущих насекомых — к вырождению их потенциальных жертв: копытных животных. Даже воробьи, которых так резво истребили китайцы, необходимы для нормальной жизни других животных и людей. Не зря китаезам пришлось их потом закупать за границей и вновь разводить.

Вот я написал (надиктовал, надумал) китаезы. Бессознательная внутривидовая агрессия, направленная на несколько иной вид хомо сапиенс. Хотя, лично мне китайцы никакого вреда не принесли. А все равно, некое раздражение возникло, стоило о них вспомнить, злорадство — так вам, мол, и надо, убийцы веселых птичек. Будь на их месте русаки из моего родного города в Сибири, даже мысли бы не возникло писать о них уничижительно.