Исполнение долга - [8]
К руководству корпусами и дивизиями тоже привлекались люди с боевым опытом, знающие дальневосточную специфику, такие, как С. С. Вострецов (награжденный четырьмя орденами Красного Знамени), И. А. Онуфриев, К. К. Пашковский. Да и сами названия соединений, составлявших основу ОДВА, говорили о многом: 2-я Приамурская дважды Краснознаменная, 35-я Сибирская и 26-я Златоустовская Краснознаменные дивизии…
К началу сентября 1929 года Особая Дальневосточная армия завершила развертывание своих сил. Войска были разделены на две оперативные группы: Приморскую и Забайкальскую. Приморская группа сосредоточивалась на никольско-уссурийском направлении. Забайкальская выдвигалась на чжалайнор-маньчжурское направление.
Боевые действия начала Приморская группа войск, нанеся ответный удар по сунгарийско-фукдинской и мишаньфунской группировкам врага. Чанкайшисты потерпели здесь первое тяжелое поражение.
5-я Отдельная Кубанская кавалерийская бригада, включенная в состав Забайкальской группы, сосредоточилась в поселке Абагайтуевский. К нам приехал член Реввоенсовета СССР — начальник Политического управления РККА А. С. Бубнов. Выступая перед командным составом бригады, он обратил наше внимание на то, что Советское правительство сделало все, чтобы предотвратить вооруженный конфликт на Дальнем Востоке, однако китайские милитаристы и их союзники белогвардейцы наглеют с каждым днем. Мы и сами это чувствовали, своими глазами видели, как они обстреливали советские пограничные села, убивали мирных жителей, уничтожали скот, срывали уборку урожая.
Терроризированные частыми огневыми налетами, жители станицы Олочинская обратились с письмом к Председателю ЦИК СССР М. И. Калинину, требуя защиты и возмездия. В качестве меры возмездия и был предпринят удар по китайской крепости Шивей (Шивейсян). Наносился он 73-м кавалерийским полком при поддержке моей батареи.
Стояла поздняя дождливая осень. Нам пришлось совершить изнурительный марш по затопленной долине Аргуни. Люди и лошади выбивались из сил. Отсырели дистанционные трубки шрапнелей; по прибытии в станицу Олочинская мы вынуждены были спешно менять в них порох.
Для огневых позиций батареи я облюбовал заросшую гаоляном высотку, чуть правее станицы. Правда, надо было приложить немалые усилия, чтобы затянуть туда пушки. Зато крепость противника была как на ладони. Она представляла собой четырехэтажное сооружение, увенчанное наблюдательной вышкой. На каждом из этажей виднелись пулеметные амбразуры. Обнаружили мы и бомбометную батарею.
— Велик ли гарнизон крепости? — спросил я начальника нашей погранзаставы.
— В недалеком прошлом не превышал взвода, но в последние дни увеличился, наверное, до батальона: в крепость проследовало несколько конных и пеших отрядов.
— Где их лошади?
— Вероятно, во дворе.
С наступлением темноты орудийные расчеты собственными руками стали вкатывать пушки на высоту. Всю ночь на руках же подносили боеприпасы. Перед рассветом батарея была готова к открытию огня. И тут появился командир бригады.
— Молодцы! — похвалил он. — Хорошо устроились.
Из крепости, очевидно, заметили передвижение наших конников и обстреляли Олочинскую из пулеметов.
— Ну что же, товарищ Хетагуров, — повернулся ко мне Рокоссовский, — пора и вам начинать.
Батареи ударили по амбразурам крепости, затем по наблюдательной вышке. Били мы зажигательными снарядами, и после первых же залпов над крепостью возникло зарево пожара.
— С пламенным приветом! — шутили батарейцы.
А я продолжал подавать команды:
— Первому и второму орудиям — по бомбометам, третьему и четвертому — шрапнелью по двору!
В крепости началась паника. Уцелевшие чанкайшисты выскакивали из нее, пытались спастись бегством. Но два эскадрона 73-го кавполка уже переправлялись вплавь через холодную и бурную Аргунь…
В разгромленной крепости было подобрано 77 трупов, захвачено 62 раненых, и только пять человек попали в плен невредимыми. В числе наших трофеев оказались 2 орудия, 6 бомбометов, 10 пулеметов, 300 винтовок, более 1000 мин, 720 артснарядов, 20 ящиков ручных гранат, 120 ящиков винтовочных патронов, значительные запасы муки, пшена, риса. Оружие мы передали пограничникам, продовольствие — населению Олочинской. А крепость взорвали.
Рокоссовский поблагодарил всех участников этого боя за успешное выполнение поставленной задачи, особо отметив заслуги артиллеристов. От него пошло и название высоты, на которой располагались наши огневые позиции: с тех пор она именуется Батарейной.
Но нас уже поджидало более сложное боевое дело. За поражение под Фукдином и Мишаньфу китайские милитаристы явно стремились взять реванш в Забайкалье, и вся наша Забайкальская группа войск под командованием комкора С. С. Вострецова была наготове. Группу эту составляли: три стрелковые дивизии (21-я Пермская имени С. С. Каменева, 35-я Сибирская и 36-я Забайкальская Краснознаменные), 5-я Отдельная Кубанская кавалерийская бригада, Отдельный Бурят-Монгольский кавалерийский дивизион, два бронепоезда, бронедивизион и Читинский авиаотряд. Суммарно тут имелось: чуть более шести тысяч штыков и 1600 сабель, 88 орудий разных калибров, 330 станковых и 166 легких пулеметов, 9 танков, 32 самолета.
Книга о Вацлаве Гавеле принадлежит перу Михаэла Жантовского, несколько лет работавшего пресс-секретарем президента Чехии. Однако это не просто воспоминания о знаменитом человеке – Жантовский пишет о жизни Гавела, о его философских взглядах, литературном творчестве и душевных метаниях, о том, как он боролся и как одерживал победы или поражения. Автору удалось создать впечатляющий психологический портрет человека, во многом определявшего судьбу не только Чешской Республики, но и Европы на протяжении многих лет. Книга «Гавел» переведена на множество языков, теперь с ней может познакомиться и российский читатель. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Имя князя Дмитрия Ивановича Шаховского (1861–1939) было широко известно в общественных кругах России рубежа XIX–XX веков. Потомок Рюриковичей, сын боевого гвардейского генерала, внук декабриста, он являлся видным деятелем земского самоуправления, одним из создателей и лидером кадетской партии, депутатом и секретарем Первой Государственной думы, министром Временного правительства, а в годы гражданской войны — активным участником борьбы с большевиками. Д. И. Шаховской — духовный вдохновитель Братства «Приютино», в которое входили замечательные представители русской либеральной интеллигенции — В. И. Вернадский, Ф.
Паша Ангелина — первая в стране женщина, овладевшая искусством вождения трактора. Образ человека нового коммунистического облика тепло и точно нарисован в книге Аркадия Славутского. Написанная простым, ясным языком, без вычурности, она воссоздает подлинную правду о горестях, бедах, подвигах, исканиях, думах и радостях Паши Ангелиной.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших святых Русской православной церкви — преподобного Серафима Саровского. Его народное почитание еще при жизни достигло неимоверных высот, почитание подвижника в современном мире поразительно — иконы старца не редкость в католических и протестантских храмах по всему миру. Об авторе книги можно по праву сказать: «Он продлил земную жизнь святого Серафима». Именно его исследования поставили точку в давнем споре историков — в каком году родился Прохор Мошнин, в монашестве Серафим.
Книга к. т. н. Евгения Миронова «Чернобыль: необъявленная война» — документально-художественное исследование трагических событий 20-летней давности. В этой книге автор рассматривает все основные этапы, связанные с чернобыльской катастрофой: причины аварии, события первых двадцати дней с момента взрыва, строительство «саркофага», над разрушенным четвертым блоком, судьбу Припяти, проблемы дезактивации и захоронения радиоактивных отходов, роль армии на Чернобыльской войне и ликвидаторов, работавших в тридцатикилометровой зоне. Автор, активный участник описываемых событий, рассуждает о приоритетах, выбранных в качестве основных при проведении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.