Испанский сон - [92]
Семенов будто не понимал, о чем она.
— Или… мне ждать его дома? Мне, наверно, лучше не появляться на улице? — спросила она с надеждой, что угадала причину.
Лицо участкового выразило движение мысли.
— Вот ты о чем. Ну… есть порядок. Оформление…
Он посмотрел на Петрова.
— Как думаешь, за сегодня успеем?
— Сейчас в Единое, — напомнил Петров. — Потом обед. Потом инструктаж. Не знаю, Семеныч. Попробую…
— Не сегодня, так завтра, — сказал Семенов, обращаясь к ней почти дружелюбно. — Ты же видишь. У нас хватает забот… не один твой папашка…
Они повернулись к двери.
— Понятно, — сказала она им в спины, — я подожду…
Они, не прощаясь, вышли. Она стояла молча, не двигаясь, пока не услышала, как завелась машина. Тогда она бросилась на кровать и заревела. Громко, трясясь всем телом, захлебываясь. Долго ревела, и некому было ее успокоить. Потом всхлипывала. Потом незаметно уснула.
Время тянулось как никогда. Она спала недолго. Проснулась, стал ходить по дому, как заведенная, делать малозначащие дела. Думать не смогла ни о чем. Хотелось проспать все это время, вычеркнуть его из жизни.
Только бы!..
Припоминала разговор, анализировала. Пыталась найти подвох и не могла. Неужели все уляжется? Она очень быстро вошла в роль подозреваемой, преследуемой, гонимой. Может быть, так же быстро и выйдет обратно… Может быть. Но не раньше, чем вернется Отец.
Стала думать о переезде, чтоб хоть о чем-то. Что она в этом понимала! Куда, что брать с собой, что продать, что бросить… Она даже не знала, на кого записан — или как это называется — дом, в котором она родилась и провела всю свою жизнь.
Наступил вечер, и она поняла, что сегодня Его уже можно не ждать.
Наступило утро.
Она снова ждала, и Его все не было. Внезапно тело ее ощутило бешеную жажду ласки, действия вообще. Она встала перед зеркалом, сосредоточилась, медленно обнажилась, приняла непотребную позу и, упиваясь отражением темно-розовых внутренностей, испытала сильнейший оргазм, и вслед за ним, уже сидя на полу — еще один, мягкий и долгий, не менее чем на час лишивший ее мыслей и чувств — на целый час, отвоеванный у мучительного ожидания.
Но час прошел, а Его еще не было. К обеденному времени ее затрясло. Она легла на кровать и крупно дрожала, не зная, что делать, и не в силах овладеть собой. Встать опять к зеркалу или хотя бы заплакать не было ни сил, ни желания.
Она решила немедленно бежать в участок. Может быть, что-то стряслось. Может, они передумали. Она не хотела ждать еще один вечер, еще одну ночь и еще одно утро.
Она побежала. На улицах встречались редкие люди. Полузнакомые, незнакомые совсем. Она бежала по лужам, не замечая их, шлепая по воде и создавая вокруг себя брызги; люди шарахались от нее; ни один, конечно, не поздоровался. Она пробежала с километр, устала и перешла на быстрый шаг. Больше всего ее почему-то пугала мысль, что сейчас, в эту самую минуту, Его могут какой-то другой дорогой привезти домой. Она успокаивала себя. Если так и случится, Он должен дождаться ее дома. Еще была опасность не застать участкового.
Она дошла до Починок, дошла до участка и зашла в него. Удача — Семенов был на месте. Он был занят. Ей велели ждать.
Последние дни она только и делала, что ждала.
Где-то здесь, за крашенными темной зеленью стенами, находился ее Отец. Где-то здесь… Она не знала устройство участка. Ожидая, пока Семенов освободится, она обошла участок кругом, заглядывая в окна и пытаясь увидеть Отца.
Наконец, Семенов освободился.
— А, это ты… Заходи.
Он смотрел на нее так, будто они с Петровым вчера утром не приезжали к ней домой и он не говорил с ней почти по-человечески.
Может, он такой в стенах участка, подумалось ей.
— Слушаю.
— Я хотела бы узнать… что теперь… — Как тогда, во время разговора, ей трудно было подбирать слова. — То есть, когда мне ждать отца… и ждать ли вообще, — добавила она мрачно.
Он покрутил в руках карандаш.
— Вы специально приезжали, — напомнила она. — Я думала, мы… договорились, что ли…
Семенов выглядел слегка озадаченным.
— Не все так просто.
Она молчала, надеясь, что он объяснит.
— Люди спрашивают, интересуются… Одни говорят: с глаз бы их долой, и делу конец. Но есть и другие…
Он замялся.
— Приходят и нудят: ну че там, Семеныч, когда извращенца будешь сажать? Очень хотят суд и все такое прочее.
Он с раздражением бросил карандаш на стол.
— Представь себя на моем месте. Я — лицо официальное. Я его сейчас отпущу, а на меня — телегу: покрывает, фактически, уголовных преступников. Ведь это самосуд. Фактически.
Она, видно, ожидала чего-то такого — не могло, не могло быть все настолько легко! — и отнеслась к сообщению довольно спокойно. По крайней мере, что-то определенное. Как говорит Горбачев, процесс пошел.
— То есть… ничего нельзя сделать? Будет суд, да?
Семенов хмыкнул, покрутил головой:
— Не факт.
— Как же быть?
— Думаю, — пожал он плечами. — Может, я бы и смог объяснить этим… экстремистам… — Он вроде как раздумывал, взвешивал что-то. — В принципе, их немного…
Она пыталась постичь ход его мысли.
— Но они все же есть, — констатировал он. — Теперь, скажем, я его отпускаю. Все свидетельские показания — долой. Объясняю: товарищи дорогие, не до извращенца мне. У меня тут и без него…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Контроль над сознанием ведет к лабиринту тайных троп виртуального правительства, которым заправляют вивисекторы психики из ЦРУ. Контроль над сознанием ведет в сумеречную зону так называемых “инопланетных вторжений”, убийц-зомби, массовых самоубийств и преступлений различных культов, “управления на расстоянии” и “программируемых психозов”. Контроль над сознанием существует в мире засекреченных научных лабораторий, обязанных своим рождением некоторым из наиболее зловещих фигур Нацистской Германии.
Книга? Какая еще книга?Одна из причин всей затеи — распространение (на нескольких языках) идиотских книг якобы про гениального музыканта XX века Фрэнка Винсента Заппу (1940–1993).«Я подумал, — писал он, — что где-нибудь должна появиться хотя бы одна книга, в которой будет что-то настоящее. Только учтите, пожалуйста: данная книга не претендует на то, чтобы стать какой-нибудь «полной» изустной историей. Ее надлежит потреблять только в качестве легкого чтива».«Эта книга должна быть в каждом доме» — убеждена газета «Нью-Йорк пост».Поздравляем — теперь она есть и у вас.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Свое “совсем уж неизвестно что” написал по молодости лет Альдо Нове (р. в 1967). Нове – одна из самых заметных фигур в стане “юных людоедов”, новейшего течения гипернатурализма в итальянской литературе на рубеже веков...Сборник дебютных и теперь уже культовых страшилок А. Нове “Вубинда” (1996) во втором издании разросся до размеров обескураживающей энциклопедии современной жизни, девизом которой могло бы быть “ни дня без конца света”...“Супервубинда”.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.