Испанский сапожок на шпильке - [5]

Я встала и медленно двинулась к арке, ведущей на улицу, откуда доносился шум проезжающих машин. Уже за рулем, чувствуя, как горячий воздух обвевает мое лицо, я подумала о том, что сегодня к вечеру наверняка снова пойдет дождь. Ну и пусть, возможно, спадет жара, и мне будет лучше думаться. Я, честно говоря, пока не знала, где мне дальше искать Соню. Поэтому решила вернуться домой и погадать, что я и сделала, выпив предварительно чашку крепкого кофе. Опрокинув чашку, я внимательно посмотрела на кофейный пейзаж. И очень удивилась, увидев церковные купола с крестом наверху. Что бы это значило? Уж не ударилась ли Соня Коробко в религию? А почему бы и нет? Люди с такими сильными комплексами нередко находят спасение и успокоение в церкви. Это вполне реально. Но в нашем городе три церкви. Я достала недавно купленный альбом с прекрасно выполненными фотографиями местных достопримечательностей и без труда определила, какая именно церковь отразилась на дне моей кофейной чашки. «Утоли моя печали». Надо было действовать. Я снова надела джинсы, куртку и, прихватив на всякий случай зонт, собралась уже было выйти из дому, как раздался телефонный звонок.

— Слушаю. Говорите.

— Таня? Это Сергей Никитин. К тебе можно сейчас подъехать?

Это был мой давний приятель, вместе с которым мы отдыхали в Тунисе, а потом как-то встретились в казино, и мне пришлось выручить его деньгами… В принципе это был безотказный и достаточно смелый парень. Он пытался ухаживать за мной, но, познакомившись с моим образом жизни, понял, что это совершенно бесперспективное занятие. Поэтому у нас были просто дружеские отношения, которые все равно граничили с чем-то похожим на влюбленность. Все-таки сохранилась какая-то приятная недоговоренность, недо… Короче, он мне нравился. Поэтому, услышав его голос, я почувствовала легкое и очень приятное волнение.

— Приезжай, я тебя жду, — ответила я и положила трубку. Он приехал минут через пять, из чего я сделала вывод, что он звонил из автомата где-то рядом с моим домом. Выглядел он расстроенным.

— Что случилось, Сережа? На тебе лица нет. Только не говори, что ты вляпался в какую-нибудь жуткую историю. Мне бы хотелось, чтоб хотя бы у тебя все было хорошо.

— Ты знаешь, мне бы и самому этого хотелось. Но сегодня утром нашли моего друга. Мертвым. Ты себе не представляешь, какой это был парень. У него сроду не было врагов. Прекрасный электронщик, золотые руки.

— Как это произошло? Его что, убили?

— Его нашли в городском парке, на скамейке. Прохожие видели его и думали, что он просто спит или пьяный, ну как обычно…

— Каким образом его убили?

— Выстрел в спину. И никто ничего не слышал. Там еще такое место в этом парке, глухое, прямо над прудом, подальше от лодочной стоянки…

— Ты хочешь, чтобы я нашла убийцу?

— Мне бы не хотелось обременять тебя, я знаю, что у тебя и так много дел, но Виталька был моим лучшим другом. Мы дружили с детства. Я знаю всех его знакомых, у него не было врагов. Единственное, за что могли убить такого безобидного человека, — это если он оказался невольным свидетелем какого-нибудь преступления. Но, с другой стороны, у него в жизни только два маршрута: работа и дом. Он нигде не бывает, его клещами на улицу не вытянешь.

— Ты разговаривал с его близкими? Кстати, с кем он жил? У него есть семья?

— Последнее время он жил один. Его отец вторично женился и переехал к той женщине.

— Когда ты видел его последний раз?

— Вчера же и видел. Получается, что за несколько часов до смерти.

— Он говорил о том, что собирается в парк или еще куда?

— Нет. Он просто сказал, что скоро у него появятся деньги и он сможет купить себе компьютер.

— Тогда, может быть, его смерть как-то связана с этими деньгами? Возможно, он сделал какую-то работу, а ему не заплатили… — Я говорила все это в пространство, в воздух, просто бросала мысли, чтобы потом, путем поиска и анализа, выйти на основную причину убийства. Где он сейчас?

— В морге. Я-то, собственно, и хотел, чтобы ты поехала вместе со мной. Я не трус, но действительно боюсь.

— А как ты узнал о его смерти?

— Мне позвонил его отец, а ему позвонили из милиции.

— Тогда едем.

* * *

Как правило, в каждом городском морге у меня есть знакомые. Патологоанатомов и экспертов хлебом не корми, а дай выпить. Они же не просыхают. Поэтому, прежде чем поехать в Овчинников переулок, мы заскочили в магазин и купили коньяк и закуску.

— Я понимаю их, — сказал Сергей, зажимая нос — мы спускались в подвал, где находился морг. — Если не пить, то можно просто сойти с ума.

— Мы скажем, что ты — его брат, а я — сестра. Понял? Это просто на всякий случай, если там дежурит новенький. Он меня не знает.

Но новенький уже минут через пять стал «стареньким». Это произошло после того, как я достала коньяк и поставила бутылку на стол. Очевидно, я сделала это с таким знанием дела, что и он решил не усложнять обстановку и прямиком отправил нас в зал, где на столе, обитом цинковым железом, лежало тело, прикрытое рыжей клеенкой.

— Это он? — спросил Валентин, так звали патологоанатома.

Под клеенкой я увидела невысокого мужчину, обросшего густой темной шерстью. У него было необыкновенное лицо. Низкий, очень низкий лоб, большие глаза, сплюснутый нос с крупными побелевшими ноздрями и толстые, словно вывернутые губы. Тонкие руки с большими кистями (я заметила, что на мизинце правой руки у него очень длинный жесткий и желтый ноготь, такие ногти можно встретить у людей, которым часто приходится подкручивать им что-то вместо отвертки), кривые, непропорционально короткие ноги и очень большой половой орган.