Испанские каникулы - [4]

При мысли о деньгах сердце у Филиппа застучало быстрее, и он глубоко вздохнул. Подавленная было паника начала снова завладевать сознанием. Сколько они потратят на отпуск? Во сколько им все это влетит, с учетом экскурсий и дополнительных расходов?

«Не так уж много получится на общем фоне», — твердо сказал он себе в сотый раз. Не так много по сравнению с расточительностью других. При прочих равных это всего лишь скромный, непритязательный короткий отпуск.

Вот только долго ли прочее будет оставаться равным?

Новый приступ страха скрутил Филиппа, и он зажмурился, силясь успокоиться. Пытаясь изгнать из головы мысли, атакующие его всякий раз, стоило лишь на миг утратить контроль. Он честно обещал Хлое, что постарается расслабиться на эту неделю. Они договорились, что не станут даже упоминать о делах. Это будет неделя бегства от всего. Видит бог, они в этом нуждаются.

Таксист закурил. Филипп подавил желание попросить у него сигарету и вместо этого посмотрел на часы. Запас времени еще есть, но все-таки…

— Хлоя! — позвал он, сделав шаг в сторону дома. — Сэм!

Некоторое время все было тихо; Филиппу показалось, что солнце печет голову еще сильнее. Затем двери отворились и появился Сэм; за ним по пятам следовал восьмилетний Нат. На обоих были мешковатые серфинговые шорты и большие солнцезащитные очки, и двигались оба мальчика с гибкостью и уверенностью, присущими юности.

— Порядок? — доверительно обратился Сэм к водителю, потом повернулся к Филиппу. — Порядок, па?

— Порядок? — повторил за ним Нат тонким голоском.

Мальчишки свалили свои сумки в багажник и уселись на оградку садика, натянув наушники.

— Ребята! — позвал Филипп. — Нат, Сэм, садитесь, пожалуйста, в машину!

Ответа не последовало. Нат с Сэмом были все равно что на другой планете.

— Мальчики! — снова позвал Филипп, повысив голос. Он поймал язвительный взгляд таксиста и быстро отвел глаза. — А ну в машину!

— А куда торопиться? — поинтересовался Сэм, пожав плечами.

— Сэм, мы едем в отпуск. Самолет улетает… — Филипп не договорил и нарочито озабоченно посмотрел на часы. — В общем, нам пора.

— Мамы все равно еще нет, — заметил Сэм. — Как она подойдет, так и сядем. Чего суетиться-то?

Он с невозмутимым видом устроился поудобнее на своем насесте; Филипп несколько мгновений смотрел на него с раздражением, к которому примешивалось некоторое уважение. На самом деле Сэм не собирался дерзить — он просто был убежден, что с его мнением должны считаться так же, как с мнением любого взрослого. В свои шестнадцать он верил, что мир принадлежит ему в той же степени, что и любому другому. А пожалуй, даже и больше.

«Может, он и прав, — угрюмо думал Филипп. — Возможно, в наши дни мир принадлежит молодым — с его компьютерным языком, журналистами-подростками и миллионерами, сделавшими себе состояние в Интернете. Мир, требующий скорости, новизны и сверхсовременности. В котором все безотлагательно, в режиме онлайн, без проблем. А люди медлительные, не приспособившиеся к ритму, просто выбрасываются, словно устаревшее оборудование».

У Филиппа привычно заныло в груди, и, чтобы отвлечься, он полез во внутренний карман куртки проверить, на месте ли паспорта. «По крайней мере, это они еще не перевели в электронный вид», — с яростью подумал он. Паспорта — вещь реальная, которую можно пощупать, и незаменимая. Филипп лениво пролистал их, разглядывая фотографии. Вот он сам, снят в прошлом году, но выглядит на десять лет моложе, чем сейчас. Четырехлетний Нат с широко распахнутыми, настороженными глазами. Хлоя, как будто шестнадцатилетняя: те же голубые глаза, что и у Ната, те же светлые тонкие волосы. Загорелый двенадцатилетний Сэм беззаботно улыбается. «Сэмюэл Александр Мюррей» — гласил паспорт.

Вид двенадцатилетнего беззаботного Сэма вызвал у Филиппа прилив нежности. Сэмюэл Александр Мюррей.

Сэм.

Они официально сменили ему фамилию с Хардинга на Мюррея, когда мальчику исполнилось семь лет. Хлоя была тогда беременна Натом.

— Я не хочу, чтобы у моих сыновей были разные фамилии, — плаксиво заявила она. — Я не хочу, чтобы они чем-то различались. И ты теперь отец Сэма. Ты — его отец!

— Конечно-конечно, — заверил ее Филипп. — Конечно, я его отец. Я это знаю, и Сэм тоже знает. И фамилия тут совершенно ни при чем.

— Ну и что! Я так хочу! — Глаза Хлои наполнились слезами. — Я очень этого хочу, Филипп!

И так они и сделали. Вежливости ради они связались с родным отцом Сэма, ныне — профессором в Кейптауне, спросив, не возражает ли он против смены фамилии. Тот коротко ответил, что ему совершенно безразлично, как будут звать ребенка, и что он убедительно просит Хлою выполнить ее часть договора и не беспокоить его более.

Итак, они заполнили все документы и зарегистрировали Сэма под фамилией Мюррей. К удивлению Филиппа, его странно тронула эта формальная, поверхностная перемена: семилетний мальчик, не связанный с ним кровными узами, получил его фамилию. Они даже распили по этому случаю бутылку шампанского. В некотором смысле это стало подобием их несостоявшейся свадьбы.

Он отвлекся от своих мыслей, услышав, как открылась дверь. Хлоя выпроваживала последних клиентов — раскрасневшуюся пухлую девушку в шортах и желчную мамашу, которая с подозрением взглянула на Филиппа и тут же отвела взгляд. На их фоне Хлоя в своем свободном хлопчатобумажном платье выглядела спокойной и невозмутимой.