Испанские каникулы - [34]

— Возможно, мне хочется заново узнать тебя. И чтобы ты узнала меня. Того, каким я стал теперь.

Хлоя некоторое время глядела на него, потом скептически покачала головой.

— Ты заходишь на очень опасную территорию, — произнесла она.

— Я знаю.

Хью пригубил вино, не отрывая взгляда от Хлои.

Она взяла свой бокал и последовала его примеру, пытаясь держать себя в руках. Но разговор взволновал ее куда больше, чем она предполагала. Под ее внешним спокойствием заныла старая рана, проснулась прежняя боль. Ей захотелось накричать на Хью, задеть его за живое, причинить ему хоть часть той боли, которую он причинил ей.

— Хлоя.

Хлоя подняла голову и увидела, что Хью смотрит на нее с печальным видом.

— Мне жаль, что все так получилось. Очень жаль.

Эти слова поразили Хлою, словно удар током. К собственному ужасу, она почувствовала, как на глаза наворачиваются горячие слезы.

— Я жалею обо всем, что сделал, — продолжал Хью. — Если бы я только мог… ну, не знаю… повернуть время вспять…

— Нет! — Вскрик Хлои хлестнул по ушам, словно удар обороняющегося человека. Она глубоко вздохнула и покачала головой. — Перестань, Хью. Сожаления бесполезны. Нет никакого смысла сокрушаться о том, что никак не можешь исправить. А ты не можешь. Мы не можем вернуться в то время. Мы не можем изменить то, что случилось.

Хлоя умолкла, чувствуя, что покраснела и тяжело дышит. Она взглянула на Хью. Он жадно смотрел на нее, словно ждал, что она заговорит снова.

— Мы не можем вернуться в то время, — повторила она уже более спокойно. — Мы не можем ничего изменить.

Хлоя отодвинула свой стул, встала и смерила Хью бесстрастным взглядом.

— Да я и не хочу ничего менять.

Она бросила салфетку на стол и быстро зашагала к двери. В дверях она почти столкнулась с Дженной, которая несла большое овальное блюдо.

— Извините, — отрывисто произнесла Хлоя, выходя.

Когда Дженна вошла в комнату, Хью тупо глядел на стол.

— Итак, — произнесла Дженна, — вы готовы обжечь язык?

Она поставила блюдо и улыбнулась.

— Шутка! Он вовсе не такой уж острый. Я положила совсем немного перца. На самом деле, если блюдо слишком мягкое, там на кухне есть табаско. Все зависит от того, что вы предпочитаете. — Дженна взяла ложку. — Как вы думаете, сколько положить Хлое?

— На самом деле, — сказал Хью, с усилием подняв голову, — я не думаю, что Хлоя сюда вернется.

— Э-э… — произнесла Дженна, взявшись за ручку крышки. — Ясно. Значит, вы остались в одиночестве?

Хью молча оглядел пустой стол. Потом поднял взгляд.

— Знаете что, Дженна, боюсь, я тоже возьму самоотвод. Я уверен, что все это очень вкусно, — он указал на блюдо, — но я не голоден.

— Понятно.

Дженна несколько мгновений глядела на блюдо, так и не выпустив из руки ложку.

— Ну, — произнесла она наконец, — надеюсь, все это съестся завтра.

— Извините, — сказал Хью, поднимаясь из-за стола. — Я понимаю, что вы долго со всем этим возились…

— Да ничего страшного! — жизнерадостно отозвалась Дженна. — В конце концов, это же ваш отпуск. Не хотите есть — значит, не ешьте!

— Спасибо за понимание.

Хью натянуто улыбнулся и вышел.

Когда дверь за ним закрылась, улыбка исчезла с лица Дженны. Она молча оглядела заботливо накрытый стол, нетронутую еду, смятые, брошенные салфетки.

— Замечательно, — произнесла она. — Просто замечательно. Просто зашибись, до чего здорово!

Она тяжело опустилась на стул и несколько минут просидела, угрюмо глядя в пространство. Потом сняла крышку с блюда. Из-под крышки на нее взглянула надпись, выложенная горошком и кукурузой: «Приятного отдыха!»

Глава 7

Хлоя проснулась в полумраке и тишине. Некоторое время она лежала, глядя в потолок и позволяя обрывкам мыслей и грез беспорядочно плавать в сознании и медленно оседать на надлежащие места. Обрывки воспоминаний и чувств, не до конца осознанные желания — все они медленно опускались на свои места, словно серебряные шары в какой-то игре. Лишь убедившись, что, подняв голову, она не сдвинет ни одно из них, Хлоя разрешила себе сесть и оглядеть пустую комнату.

Свет проходил через щели в жалюзи, разрисовывая мозаичный пол полосочками. Разглядывая этот узор, Хлоя заметила листок белой бумаги, лежащий в центре комнаты, — вероятно, оставленный для нее. «Записка от Филиппа», — бесстрастно подумала Хлоя и задумалась, хочет ли она вообще ее читать. Хлоя предполагала, что часть ночи он провел рядом с ней, но не была твердо в этом уверена. Вчера, уйдя из-за стола, она отправилась прямиком в их спальню. Обнаружив ее пустой, приняла ванну и прочла несколько глав — правда, теперь не помнила абсолютно никаких подробностей. Через некоторое время она выключила свет и долго лежала, глядя в темноту. В какой-то момент — возможно, раньше, чем ей думалось, — она уснула.

Хлое вспомнилось, как она была расстроена, не обнаружив Филиппа, и ее снова охватил гнев, хотя уже и не с такой силой. Она сидела с колотящимся сердцем, мысленно подбирая доводы и вскидываясь всякий раз, как за дверью слышались шаги. Но Филипп не появился. Чем дольше она ждала, тем сильнее в ней крепла решимость не идти на его поиски. Если он не хочет быть с ней — что ж, он сам так решил. Если хочет напиться и ввязаться в какую-нибудь драку — и это он решил сам.