Испанские братья. Часть 3 - [3]
С адской ночи допроса прошло уже много недель, а Карлос всё ещё, больной и бессильный, лежал на своей циновке. Дух его был ясен и спокоен. Ему не было отказано в помощи врачей. Ни лекари, ни хирурги не были виновны в том, что он не выздоравливал. Они могли залечить раны и поправить разорванные суставы, но иссякающий источник жизни они обновить не могли, как и не могли влить новые силы в разбитое, бесконечно утомлённое тело. И Карлос ещё яснее, чем приставленный к нему врач понимал, что за пределы этой камеры ему уже не выйти.
Но однажды к Карлосу пришло мимолётное, острое чувство тоски и сожаления. Была весна, и мир был прекрасен, залит светом и теплом, но в мрачном подземелье это отражалось очень мало. Мария Гонсалес порой получала доступ к нему, частью потому, что Беневидио стал менее ревностно относиться к своим служебным обязанностям, а частью потому, что о побеге узника не могло быть и речи, и его перестали так строго охранять. Несколько раз дочка тюремщика робко входила к нему вместе с кормилицей и приносила больному юноше подарки. Эти посещения действовали на Карлоса, как тепло солнечного луча. За короткое время он подружился с милым добросердечным ребёнком.
Однажды утром она появилась вместе с Марией, в руке она держала корзинку, из которой она с видимым удовольствием стала вынимать золотистые апельсины.
— Смотрите, сеньор, — казала она, — теперь они очень вкусны, потому что распустились цветы (севильяне считают апельсины съедобными только тогда, когда распускаются новые цветы). Обеими ручонками она брала из корзины душистые соцветия и бросала их на циновку рядом с лежащим на ней юношей. В её глазах они по сравнению с ярко-оранжевыми апельсинами не имели совершенно никакой ценности.
Карлос же это воспринимал иначе. Острое благоухание, наполнившее камеру, оживило его сердце болезненнопечальными, такими недосягаемо прекрасными мечтаниями, которые волновали его ещё долго после ухода дорогих гостей. В прошлую весну, когда апельсиновые рощи стояли в полном цвету, для его глаз навсегда померк свет солнца, потускнела синева неба и поблекли все краски роскошного Божьего мира. Прошёл всего год, но каким долгим, бесконечно долгим был этот год! А ещё годом раньше он, счастливый гулял с донной Беатрис по дорожкам апельсиновых рощ, и с восторгом отдавался волшебству своей первой, своей единственной юношеской мечте о любви!
— Лучше здесь, чем там, лучше сейчас, чем тогда, — шептали бескровные губы, а глаза наполнялись слезами. — О, мне бы час, один-единственный час прежней свободной жизни, один только взгляд бросить на цветущие апельсиновые рощи, на синее небо, на суровые склоны Сьерра- Морены в Нуере! Или, — невыразимая тоска ещё больнее сжала его сердце, — увидеть бы одно-единственное человеческое лицо, которое показало бы мне, что вся ранее прожитая жизнь не была всего лишь навсегда улетевшим прекрасным сновидением! О, брат мой, если бы это лицо было твоим! Брат мой! Брат… но… слава Богу, я не сделался твоим предателем!
Во второй половине дня к Карлосу опять пришли гости. Он не был удивлён, увидев узкое суровое лицо и седые волосы настоятеля монастыря доминиканцев, но его очень удивил тот факт, что вошедший следом за ним человек был одет в серый капюшон францисканца. Настоятель приветствовал его своим обычным приветствием и отошёл в сторону, уступая место своему спутнику.
Как только Карлос увидел лицо францисканца, он чуть приподнялся, протянул ему руки и воскликнул:
— О, милый фра Себастьян, мой добрый славный учитель!
— Господин настоятель был так милостив, позволив мне нанести визит вашему благородию!
— Вы очень добры, господин аббат, я от души Вам благодарен, — непринуждённо повернулся Карлос к доминиканцу, имевшему напускной суровый вид.
Карлос опять повернулся к фра Себастьяну. Он не выпускал его рук:
— Для меня такая радость увидеть Вас, именно сегодня я так тосковал о родных мне людях. Вы нисколько не переменились с тех пор, как преподавали мне основы гуманитарных наук! Как Вы сюда попали? Где Вы были все эти годы?
Бедный фра Себастьян напрасно старался выдумать ответы на эти, казалось, такие простые вопросы. Он пришёл сюда прямиком из роскошного патио кардинала Му- небреги. Там, в синих витражах и на разноцветном мраморе играли лучи полдневного солнца, там заморские цветы изливали аромат, и музыка плещущихся фонтанов завораживала слух, там он обедал за роскошно сервированным столом. Здесь же, в мрачном и душном подземелье, ничего не льстило ни зрению, ни слуху, сюда даже не проникал свежий воздух и дневной свет. Всё что он видел пред собой, было грубо, унизительно и жестоко. Рядом с узником лежали остатки его обеда, которые составляли с его собственным оскорбляющий контраст.
Соскользнувший к локтю рукав одежды узника обнажил нежное исхудавшее запястье, изуродованное глубокими шрамами. Фра Себастьян знал, что это значит… Лицо же с сияющими глазами и прекрасной неподражаемой улыбкой на полураскрытых губах могло быть лицом мальчика Карлоса, да, ведь так он улыбался, когда его хвалили за превосходно выполненное задание… Если бы только в этом лице не было столько боли, и если бы ясней боли на нём не читалось умиротворение и отрешённое спокойствие много перенёсшего человека; нет, ребёнок такого лица иметь не может, знать такие чувства тоже не может…
Историческая повесть «Испанские братья» — повесть времён шестнадцатого века. Это повесть о протестантских мучениках, о тех, которые несмотря ни на какие преграды открыто исповедовали Иисуса Христа в своей жизни. В истории Испании XVI век очень ярко освещён факелами костров, пылавших по всей стране, в которых горели ни в чём не виновные люди. И, как правило, огонь инквизиции распространялся на представителей аристократии, всё преступление которых зачастую состояло только в том, что они читали Евангелие на родном испанском языке.
Историческая повесть «Испанские братья» — повесть времён шестнадцатого века. Это повесть о протестантских мучениках, о тех, которые несмотря ни на какие преграды открыто исповедовали Иисуса Христа в своей жизни. В истории Испании XVI век очень ярко освещён факелами костров, пылавших по всей стране, в которых горели ни в чём не виновные люди. И, как правило, огонь инквизиции распространялся на представителей аристократии, всё преступление которых зачастую состояло только в том, что они читали Евангелие на родном испанском языке.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.