Испанская война и тайна тамплиеров - [37]

– Да что мне от этой коробочки, – проговорил Теобальдо, с аппетитом пережевывая хамон, – толку-то от нее без бумажки! Нам бы бумажку из нее добыть, вот это было бы дело. А место… место ничего, только вот мне равнина позади нас не нравится. Здесь-то, конечно, все аккуратненько, справа скалы с рощей, слева просто роща, впереди открытое место, так что «гавачос» заметим заранее…

Падре не успел договорить, он увидел, что к нему бежал сломя голову один из тех его сообщников, что сидели в засаде впереди. На бегу он так размахивал руками, что было все ясно – дело скоро начнется.

– Идут, идут!! – проговорил он, запыхавшись, когда подбежал к главарю, и добавил: – Только вот одна загвоздка.

Падре встрепенулся.

– Что, эскорт большой? – спросил он с явным беспокойством.

– Нет, не эскорт, – воскликнул бандит, – просто идут они с охранением впереди.

– Много их там?! – затревожился Теобальдо.

– Четверо.

Падре расхохотался:

– А вас-то всего двести! Ну вы и герои!

– Не об этом речь, предупредить ведь успеют!

– Да и пусть предупреждают, фургон должен быть тяжеленным, быстро не утащат.

С этими словами Теобальдо встал с расстеленного на траве плаща и махнул рукой. По его команде герильясы вскочили с земли и, подтянув подпруги у своих коней, начали поспешно запрыгивать в седла. Падре также залез на подведенную ему двумя бойцами кобылу.

– Ну, дети мои, теперь за дело, – обратился он к своим «конногвардейцам» и, перекрестившись, доба вил: – с Богом!

Теобальдо проехал вперед и остановился примерно в трехстах шагах позади засады на небольшом, покрытом растительностью возвышении справа от дороги, с которого можно было видеть далеко вперед, будучи практически скрытым от взоров идущих по тракту.

Ждать на этот раз пришлось совсем недолго. Буквально через пару минут падре и его сообщники увидели вдали на дороге четыре фигурки в киверах. Солдаты шли осторожно, и хотя с такого расстояния не было видно их лиц, но очевидно было, что они внимательно смотрят по сторонам.

– С охранением идут, паршивцы, – недовольно пробормотал падре, а потом, повернувшись к Пако, добавил: – А вдруг это не те?

Пако внимательно посмотрел на маленькую группу солдат и, довольно усмехнувшись, произнес, указывая рукой куда-то вдаль:

– Те самые, успокойся, вон посмотри лучше туда!

Теобальдо пригляделся, потом достал из кармана маленькую подзорную трубу и, приложив к глазу окуляр, расплылся в довольной улыбке – вдали между скалами из-за поворота дороги показался здоровенный фургон, запряженный шестеркой лошадей.

«Точно, тяжелый», – подумал падре, причмокивая от удовольствия.

Повозку сопровождали двадцать-двадцать пять солдат, самых обычных фузилеров. Фургон был, похоже, где-то в шестистах шагах от засады, а передовые солдатики уже, наверное, в двухстах шагах от нее.

Бандиты не стреляли, ожидая, когда дозор подойдет поближе. Но, видно, перестарались. Когда до передовой французской группы оставалось не более ста шагов, солдаты, что-то заметив, замедлили шаг, а потом вдруг встрепенулись и, резко вскинув ружья, выстрелили в кусты.

В ответ воздух разорвал нестройный, но громкий залп сотни ружей. Теобальдо, наблюдавший всю эту сцену с холма, словно полководец, руководящий битвой, увидел, как упал один из французов, сраженный насмерть, а еще один присел, видимо раненный то ли в ногу, то ли в живот. Двое оставшихся невредимыми пустились наутек в сторону своих…

Это вполне можно было предвидеть, но для падре стало совершенной неожиданностью, что солдаты у повозки не стали строиться в каре, как обычно действовали французы в момент опасности, а просто-напросто бегом бросились прочь. Причем обозные выпрягли упряжку и дали деру вместе с лошадьми, но без повозки.

– Ну и трусы! – засмеялся падре и добавил злорадно: – Понимают, твари, что вместе с фургоном не уйти… Ну ничего, поймаем!

Бегство французов вызвало ликование всего отряда герильи. Бандиты с торжествующими криками бросились в сторону повозки. Две сотни в полном составе высыпали из леса и, размахивая ножами и карабинами, устремились к заветной цели. Нагоняя своих «пехотинцев», на дорогу выехали конные, опережая грузного падре. Не прошло и двух минут, как почти вся толпа головорезов собралась вокруг большого, окованного железом фургона. Не слушая окриков своих начальников, герильясы наскочили на закрытый на два огромных замка фургон. Самые сильные, отталкивая друг друга, влезли на него и принялись ломать запоры.

– А ну прочь, мерзавцы! – закричал издалека что есть силы Теобальдо. – Сам лично вырву глаза, сдеру кожу живьем с того, кто возьмет мои деньги! Живо преследовать лягушатников!

Бандиты хоть и были алчными, но страх перед кровожадным главарем оказался сильнее жадности. Они знали, что «содрать шкуру» и «вырвать глаза» были вовсе не оборотами речи, а вполне реальными операциями, которые они не раз сами проделывали с пленными французами или с не желавшими подчиняться крестьянами. Поэтому герильясы остановились и хотели уже было отойти в сторону от добычи доброго падре, как один из них вдруг с опаской, указывая на фургон, воскликнул:

– Дым! Оттуда идет дым!