Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг. - [36]

Несмотря на то что в личной жизни поведение Сиснероса сильно расходилось с правилами его предшественника, в вопросе поддержки образования он стал достойным преемником Мендосы. Его решимость поднять культурный уровень Кастилии дала два крупных результата, которые самой Изабелле так и не довелось увидеть. Первый – это открытие в 1508 году университета в Алкала-де-Энарес для продвижения теологических исследований, второй – издание «Комплутенской Полиглотты» – первого печатного издания Библии, где в параллельных колонках были размещены тексты на греческом, иврите и латыни. Эти достижения особенно ярко характеризуют направление реформ Изабеллы, а именно стремление соответствовать требованиям времени. Сиснерос если сам, строго говоря, не был ученым, то уловил настоятельную потребность поставить на службу религии новые гуманитарные знания. Под его руководством реформы не отвергали «новое образование», а, напротив, использовали его в дальнейшей работе.

Общепризнано, что реформаторское движение при Фердинанде и Изабелле было всего лишь началом, и во втором и третьем десятилетии XVI века наблюдалось даже некоторое снижение уровня епископства, но как минимум кое-что, имеющее непреходящее значение, уже было достигнуто. Более того, своевременность этих реформ оказалась, возможно, даже важнее их результатов. Сиснерос способствовал приданию испанской церкви новой силы и энергии в тот самый момент, когда церковь повсеместно подвергалась серьезным атакам. В то время, когда над всем христианским миром носилось стремление к радикальным церковным реформам, правители Испании сами стали инициаторами этих реформ у себя дома и, таким образом, одновременно убирали некоторые из наиболее вредоносных источников недовольства и обеспечивали жесткий контроль над движением, которое могло с легкостью отбиться от рук. Здесь, как и во многих других сферах своей деятельности, Фердинанд и Изабелла проявили незаурядную способность брать на себя инициативу и придавать зримую форму неясно выраженным желаниям своих подданных.

Но хотя обычно Католическим королям удавалось брать на себя лидерство, они сами подвергались сильному давлению, и иногда дороги, которыми они шли, делали неожиданные странные повороты. Они правили страной, где, благодаря достижениям последних лет, религиозное рвение доходило почти до исступления. Когда кастильцы увидели, как под их напором рухнул Гранадский эмират и, наконец, сбылись их вековые надежды, они, естественно, вообразили, что им поручена священная миссия спасения мира и избавления его от опасности нового наступления ислама с Востока. Но чтобы быть достойными этой миссии, они должны были сначала очистить храм Господа от множества нечистот и от всех источников скверны, самым известным из которых, по общему мнению, были евреи. Таким образом, царствование Католических королей стало финальным актом трагедии, начавшейся задолго до этого, трагедии, в которой суверены были ведущими и в то же время ведомыми собственным народом.

В Средние века еврейские общины играли выдающуюся роль в экономической и культурной жизни как Кастилии, так и Арагонской короны. В то время, когда другие западноевропейские государства изгнали своих евреев, в Испании к ним продолжали относиться терпимо, отчасти потому, что они были незаменимы, отчасти потому, что существование на испанской земле известного своей терпимостью мавританского эмирата снижало эффективность любых мер по их изгнанию. Однако в смутные годы чумных эпидемий середины XIV века положение дел начало ухудшаться. Народная ненависть к евреям, раздуваемая проповедниками, приобрела страшную силу, и в 1391 году по Кастилии, Каталонии и Арагону прокатились антиеврейские бунты. Чтобы спасти жизнь, многие евреи соглашались креститься, и в конце XIV века число этих крещеных евреев (конверсо) равнялось, а возможно, и превосходило число их собратьев, выживших в ходе резни и сохранивших веру отцов.

В первую декаду XV века конверсо, или «новые христиане», вели нелегкую, но безбедную жизнь. Богатство открывало им доступ в круги аристократии и ко двору. Соперничающие группировки отталкивали друг друга, добиваясь их поддержки, и некоторые семьи конверсо связали себя брачными союзами с высшей кастильской знатью. Но сама их власть и влияние как финансистов, администраторов и членов церковной иерархии, естественно, вызывала раздражение и подозрения, поскольку, казалось, что усиление роли богатых конверсо угрожает всему общественному порядку Кастилии, основанному на наследственном статусе и владении землей. В то время как духовенство задавалось вопросом об искренности их обращения, аристократы выражали негодование, обнаружив, что зависят от займов, взятых у богатых конверсо, а народ в целом, особенно в Андалусии, ненавидел их, как сборщиков налогов и фискальных агентов знати. Антисемитизм, подогреваемый социальным антагонизмом, стал приближаться к точке кипения и временами прорывался дикими вспышками, подобными восстанию в Толедо 1449 года. Эти вспышки имели самые зловещие последствия, поскольку спровоцировали появление первого декрета о limpieza de sangre – «о чистоте крови», исключавшего всех, кто имел еврейское происхождение, из муниципальных органов Толедо.