Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг. - [32]

Ко времени царствования Филиппа II в Кастилии существовало шестьдесят шесть corregimientos. Эти corregimientos скорее дополняли, чем заменяли муниципальную администрацию, хотя в то же время многие дела муниципалитетов они включили в сферу королевского контроля. Совет регидоров, состоявший из идальго и состоятельных горожан, получавших свои посты по королевскому назначению (а со временем по наследству или путем покупки), оставался чрезвычайно влиятельным, даже несмотря на то, что на его собраниях председательствовал коррехидор. Таким образом, муниципальное управление представляло собой хрупкое равновесие постоянных регидоров и временного коррехидора, а рудименты прежней муниципальной демократии выражались в сохранении права vecinos выбирать некоторых других чиновников городских администраций.

Помимо того что коррехидоры выполняли сложные административные обязанности, они стали самыми главными представителями судебной власти в своей местности, узурпировав многие судебные функции, прежде выполнявшиеся муниципальными алькальдами. Еще задолго до того, как Фердинанд и Изабелла взошли на престол, города начали терять право выбирать своих собственных алькальдов, а с приходом новых монархов процесс пошел еще быстрее. Потеря этого права постоянно вызывала протесты со стороны городов и деревень, и в некоторых местах удавалось достичь компромисса. Община продолжала выбирать своих алькальдов, которые теперь назывались alcaldes ordinaios и работали параллельно с коррехидорами и алькальдами, назначенными королем. Но если не считать нескольких привилегированных городов, власть алькальдов значительно уступала власти коррехидоров и касалась судейства только мелких гражданских и уголовных дел. Правда, они могли найти утешение в том, что коррехидоры не имели права носить одежды, которые до них носили алькальды.

Города и деревни, находившиеся в юрисдикции знати или духовенства – так называемые villas de señorio, – номинально оставались за пределами королевской юстиции и администрации. В конце XV века корона была не в том положении, чтобы начать прямую атаку на частные юрисдикции, и ей приходилось довольствоваться мерами, которые могли с течением времени ослабить сеньориальную власть. В частности, она проводила политику, прямо противоположную той, которую применяла в отношении городов, имевших свободы и привилегии от короны, и настаивала на том, чтобы в противовес власти феодала горожане имели право выбирать своих собственных чиновников. В villas de señorio, таким образом, consejo имел больше власти, чем алькальд, и по-прежнему выбирал алькальдов и регидоров, а сеньор только утверждал городских назначенцев. Правосудие первой инстанции отправлялось алькальдом, и его решения были выше решений коррехидора, назначенного сеньором, а затем, если требовалось, собирался личный совет сеньора, действовавший как уменьшенная копия Совета Кастилии. Несмотря на то что Фердинанд и Изабелла не пытались вмешиваться в эту частную судебную систему, действовавшую параллельно с судебной системой короны, они настаивали, что сеньоры должны поддерживать высокий уровень судейства, и были всегда готовы вмешаться, если имело место попрание справедливости. Спустя годы корона, настаивавшая на своем судебном примате и большей компетентности королевских судей во многих областях юриспруденции, смогла выбить фундамент из-под независимой судебной власти кастильской аристократии. В результате к концу XVI века влияние королевских коррехидоров достигло каждого уголка Кастилии.

Как представителю дворянского сословия (de capa y espada), коррехидору часто недоставало юридической подготовки для выполнения его судейских обязанностей, поэтому ему в помощь обычно давали двух образованных юристов – алькальдов, которых называли alcaldes mayors, из которых один был специалистом по гражданским, другой по уголовным делам. Но номинально все права оставались за самим коррехидором. Он или его помощники, действовавшие от его имени, могли назначать наказание по гражданским делам, включавшее суммы до 10 000 мараведи, хотя можно было подать апелляцию в трибунал, состоявший из самого коррехидора и двух членов городского совета. В уголовных делах он также пользовался исключительным правом обычной юрисдикции, но, согласно кастильскому закону, обвиняемый обладал еще одним правом, которым редко кто отказывался воспользоваться. Это было право потребовать отвод судьи, как по действительной, так и по вымышленной причине. Если обвиняемый пользовался этим правом, дело полагалось пересмотреть, и теперь его рассматривали тот же судья и два заседателя, выбранные городским советом среди его коллег. Приговор вступал в силу только в том случае, если хотя бы один заседатель соглашался с коррехидором. Если заседатели не соглашались, дело передавалось выше в один из chancilleria – судов высшей инстанции. Кроме того, в случае проигрыша в суде коррехидора обвиняемый всегда имел возможность подать апелляцию в chancilleria. Таким образом, эти права (отвод и апелляция), с помощью которых можно было бесконечно затягивать судебные процессы, несколько смягчали суровость системы, где в первой инстанции почти все зависело от решения одного-единственного судьи.