Испанская дивизия — союзник Третьего рейха, 1941–1945 гг. - [22]

В составе дивизии находится взвод управления, саперы, рота конного транспорта, интендантский отдел, связь, санитарная часть.

В каждом батальоне имеются в наличии 2–3 немца, числящихся переводчиками, но выполняющие функции военных советников. В каждом батальоне также служит штатный католический капеллан, который немцами признается в качестве простого солдата, а не капитаном, каким он признавался в Испании»[133].

Прикомандированные немецкие офицеры получили от своего командования следующее распоряжение: «Указания нашему офицеру связи в испанской дивизии. В вопросах административного управления — самостоятелен.

В вопросах руководства боевыми действиями — только в качестве советника»[134].

Бои начались почти сразу. Генерал Муньос Грандес получил следующее распоряжение: отразив советские атаки, с которыми его подчиненные столкнулись уже днем 12 октября, форсировать реку Волхов.

Новгород был занят противником. Его древние церкви превратились в немецкие и испанские оборонительные укрепления. Хутынский монастырь в 10 км к северо-востоку от Новгорода стал одним из передовых укреплений гитлеровцев. В этом монастыре была высокая колокольня. С нее хорошо просматривался не только советский передний край, но и местность, где были расположены наши тылы: «Куда ни пойдешь, везде тебя с этой колокольни видно. С нее немцы корректировали огонь своей артиллерии и наносили нам ощутимые потери»[135].

На самой линии фронта оказался древний Кириллов монастырь XII в. На Новгородчине его стали особо почитать после того, как 9 июня 1238 г., в день памяти Кирилла Александрийского, в 100 верстах от Новгорода у Игнач-креста остановилось движение татарско-монгольских отрядов.

Этот монастырь пострадал при захвате Новгорода шведами в начале XVII в., но в XVIII в. его полностью реконструировали. Действовал Кириллов монастырь до 1920 г. Вторую мировую войну он не пережил. На сегодняшний день на этом месте остались лишь фрагменты стен.

Как будто предчувствуя, что скоро эти позиции будут переданы испанцам, немцы назвали Кириллов монастырь «позицией Алькасар». Как уже отмечалось, оборона крепости Алькасар в Толедо в июле — сентябре 1936 г. стала для правых символом их героической и успешной борьбы против коммунизма. «126-я дивизия взяла Хутынь ценой больших потерь. Монастырь постепенно превращался в немецкий бастион. К югу от него был другой монастырь:

Кириллов на Волховце. Он также оказался под сильным обстрелом. Красные хотели отбить его, но немцы удержали. Обер-лейтенант Рихтер из 424-го полка этим гордился, заявляя, что монастырь защищали, как Алькасар в Толедо. Это название закрепилось. Когда прибыл полк Пиментеля, их уже ждал символ их гражданской войны»[136].

Вскоре на передовой появился сам генерал Муньос Грандес. Кляйнфилд и Тамбс так описывают это событие: «Неожиданно появился Муньос Грандес, выглядевший даже бодрее, чем в марте.

— Как дела?

— Замечательно, мой генерал!

— Красные обстреливают?

— Немного, мой генерал!

— Не забывайте ни на минуту, что мы испанцы, и мы пришли сюда, чтобы показать Европе, чего стоит испанская нация!

Прозвучали три взрыва, и один из guripas (салаг, новичков на военной службе. — Б. К.) был задет.

— Ничего, красные здесь так же трусливы, как и в Испании! Удовлетворенный, генерал ушел проверять 262-й полк»[137]. Испанцы стали активно осваивать «свой» участок фронта.

В соответствии с указаниями генерала Муньоса Грандеса дивизия растянулась на 60 км от озера Ильмень на юге до Любково на севере.

Следует отметить, что среди испанских офицеров было много людей, знаковых для фалангистского движения. Так полковника Пиментеля немцы называли «непоколебимым широким мечом», «надежным ветераном». На это были свои причины. В начале гражданской войны Пиментель возглавил одно из подразделений фалангистов в походе на Мадрид. Ему противостояла интернациональная бригада. Он был награжден почетной медалью Militar Individual и, как большинство добровольцев, отправился с «ответным визитом» в Россию.

Немецкие офицеры сразу же отметили специфику новых союзников. Перед немецким хирургом Хансом Киллианом они предстали в следующем виде: «Подразделения испанской Голубой дивизии маршируют через Борки по направлению к линии фронта, протянувшейся по Ильмень-озеру у Новгорода. Черноволосые испанцы одеты в новенькую немецкую униформу. Каждое орудие, прибор, каждая артиллерийская пушка сверкают новизной, но, несмотря на это, войско производит довольно странное впечатление. Худощавым испанцам не слишком подходит немецкая форма, мундиры широки, каски косо висят. Эти люди ведут себя гораздо скованнее, чем наши бравые солдаты. В лесу около Борков они делают привал. Тут же вспыхивают бивачные костры, и закутанные в войлок силуэты обступают пламя со всех сторон, чтобы согреться. До глубокой ночи они распевают свои песни.

Голубая дивизия — войско диких, отчаянных головорезов. Эти парни идут в бой не с автоматами или карабинами и не ждут, пока заработает артиллерия. Они подпускают русских поближе, взрывают перед наступающими рядами ручные гранаты, а затем выскакивают из окопов и набрасываются на русских с ножами и мачете, перерезая им глотки.