Испания. Горы, херес и сиеста - [9]

Я забиралась все выше и выше. Я уже не получала удовольствия от езды. Силы мои иссякли. Я ненавидела велосипед. Это было настолько омерзительно, что я не испытывала ничего, кроме отвращения. Вскоре мои дела стали совсем плохи, и даже мысли о ногах Индурайна уже не воодушевляли меня. Почему никто не предупредил меня, что езда на велосипеде — это такое мучение? Скажите на милость, что заставило меня оставить уютный офис в Гонконге, мое мягкое, удобное рабочее кресло, ведь кроме этого я еще и получала деньги в конце месяца на банковский счет? За какие грехи мне все это? Должно быть, я просто сошла с ума. Я работала, сидя в уютном кресле (его можно было поднимать и опускать, если повернуть ручку под сиденьем, вспомнила я), а еще можно было бесплатно пользоваться кофе-машиной, и время ее пользования было неограниченно, плюс к этому имелись бойлеры с водой. Господи! Как же болит попа!

Начался дождь. Я остановилась и надела дождевик. Потом дождь стал стихать, затем мне стало жарко. Я съела персик, чтобы подкрепиться. Под тяжестью вещей, лежавших в моей корзинке, он окончательно помялся. Я проехала всего лишь тридцать километров, а в ногах была такая тяжесть, что я с трудом крутила педали. Велосипед вздыхал и стонал подо мной. Вещи только мешали мне. Время от времени я вспоминала, что надо продержаться еще шесть недель, и это было ужасно.

Я пыталась приободриться, отгоняя от себя эти мысли, и сказала себе: «Постарайся найти десять приятных моментов твоего путешествия». Я начала мучительно их искать, словно ищейка, которая идет по следу. Итак, во-первых, я не стала добычей голодной собаки, во-вторых, у меня остался еще один персик, правда, он мятый и вкус у него уже забродивший, а еще у меня есть кое-что из еды, которую я купила в ресторане «Джорданс брекфаст». Но на этом мой список резко обрывался, и больше ничего приятного я не могла вспомнить. Веселое расположение духа, в котором я находилась еще утром, улетучилось. Виной тому был всего лишь невысокий холм.

Снова закапал дождь. Я опять нацепила на себя дождевик. Надавливая на педали, я продолжала двигаться вверх, а затем по кругу. По всему телу бежали мурашки. «Обижаться-то не на кого», — повторяла я дрожащим голосом, всеми силами пытаясь сдержать слезы, жалея себя. Мне представлялось, что мое путешествие будет одним большим удовольствием. Но в первое же утро дела мои пошли так плохо, что я чуть не плакала.

Когда в конце концов добралась до вершины, мои ноги меня не слушались, и я только с третьей попытки смогла их отодрать от педалей. Существовало два варианта. Первый: вернуться, спустившись вниз, но тогда все поймут, что я сдалась. И второй: доплестись до ресторана напротив и перекусить. Это был не самый лучший обед за время моего путешествия, хотя ничего особенно плохого в нем я тогда не заметила. Если бы не туча, нависшая над ним, он смотрелся бы очень даже неплохо. Я чувствовала себя опустошенной. Меня начали одолевать страхи, и стала пропадать уверенность. Я была убеждена, что произошедшее не оправдало моих ожиданий.

Ох! Как бы я хотела сейчас переместиться лет на двести назад! И тогда я могла бы отправиться на воды и, лежа на спине и глядя в потолок, время от времени потягивать маленькими глотками сероводородную воду. К ее запаху быстро привыкаешь. Мне всегда хотелось быть дамой из другого века, когда женщины носили корсеты и падали в обморок при малейшем волнении. Чтобы привести их в чувство, к лицу подносили нюхательную соль, и, сославшись на головную боль, женщины удалялись в свою спальню, при этом им прощались все обиды и прегрешения. Но когда это было? Я-то ребенок постфеминистского периода. Я вынуждена рассчитывать только на мужа, хорошо оплачиваемую работу и свой здравый смысл. Но всего этого у меня не было, и я очень надеялась на то, что путешествие хоть как-то скрасит мое положение. Какая же я наивная! Эти мысли окончательно выбили меня из колеи, а я еще не преодолела и половины пути первого дня моего путешествия.

— Может быть, десерт? У нас очень вкусные пудинги фланы, их невозможно отличить от домашних, — еле слышно проговорила официантка, подмигнув мне, очевидно по привычке.

Это могло бы скорее подействовать на скучающего дальнобойщика, чем на женщину на грани истерии, путешествующую на велосипеде.

— Ах, нет-нет! Не стоит, я спешу! — засопротивлялась я.

Официантка внимательно взглянула на меня. Я, наверное, смотрелась странно в несвежей спортивной форме, к тому же не заказала вина к обеду и отказалась от их вкуснейшего, сладкого, домашнего флана. Конечно, она подозревает, почему я такая бледная и тощая. Наверное, она считает, что в меня следует влить по крайней мере несколько литров оливкового масла, чтобы я поправилась.

За соседним столиком расположились два водителя-дальнобойщика, удобно откинувшись на спинки стульев и вытянув ноги. Время от времени они подливали в бокалы красное вино.

— Сегодня не самый удачный день для катания на велосипеде, — проговорил один из них, тот, который был покрепче и потолще, при этом он глубоко затянулся сигаретой «Дукадос».