Испания. Горы, херес и сиеста - [37]

В мае 1908 года в журнале «Маккол» появилась статья, где обсуждалась новая мода на узкие юбки. Такая одежда была совершенно неудобна для прогулок, но лучше, чем любая другая, подчеркивала достоинства женщины. При этом было совершенно не важно, стоит ли она в позе модели или изящно устраивается на самом краешке стула, который ей казался тогда таким неудобным. Да, это был последний писк европейской моды. По вечерам леди в сопровождении своих кавалеров отправлялись в очень популярный тогда оперный театр «Лисео» на бульваре Рамблас послушать музыку Вагнера, имевшую в те времена грандиозный успех. Джентльмены предпочитали фраки, цилиндры и сильно накрахмаленные белые рубашки, но ни в коем случае не смокинги. Их они никогда не надевали на выход. Надо заметить, что особую популярность в ту эпоху приобрели борода и усы. Вспомним легендарного Вифреда Волосатого, отличавшегося особой отвагой и храбростью. Ведь именно с тех пор в Каталонии пышная растительность на теле мужчины ассоциировалась с его мужской силой. Особенно модным в те давние времена было носить усы, причем самой разной формы и длины. Это могли быть длинные усы с кончиками, загнутыми вверх, словно беличьи хвостики, или, наоборот, усы с кончиками, опущенными вниз. Усы даже смазывали воском, для того чтобы сделать их линию безупречно тонкой.

Прайвет Виллер, один из пехотинцев Веллингтона, в своих письмах описал один смешной случай, который произошел в августе 1812 года по прибытии армии Веллингтона в Мадрид. Обезумевшие от радости жители выбежали на улицы, чтобы поприветствовать воинов, которых считали своими спасителями. Все было бы хорошо, если бы мужская часть населения не бросилась целоваться с воинами-освободителями. Как пишет Прайвет Виллер, англичане были просто ошарашены всем происходящим. К тому же эта процедура не могла не вызвать омерзения: запах чеснока и уколы жестких, словно прутья, усов испанцев, испачканных едой и провонявших потом, пылью дорог и табаком, сопровождали объятия и поцелуй, которые должны были выдержать англичане. Так Прайвет Виллер узнал на собственном опыте о страсти испанцев к усам.

Жизнь бедняков в Барселоне была несладкой: на одного жителя приходилось примерно девяносто квадратных футов. Плохое питание и ужасные санитарные условия способствовали частым эпидемиям холеры, брюшного тифа и дизентерии. Кроме того, рабочие фабрик получали массовые отравления токсичными веществами. Как известно, смена эпохи часто сопровождается расколами, террористическими актами, антиправительственными выступлениями. Барселона в этом отношении не была исключением. Опера «Лисео» являлась излюбленным местом для разного рода политических собраний и выступлений. Ведь здесь всегда было много народа, а значит, можно было легко и безбоязненно, ну скажем, бросить гранату в толпу. В 1893 году анархисты так и поступили. Они взорвали бомбу прямо по ходу оперы «Вильгельм Телль», что само по себе символично, не правда ли? Сюжетная линия этого произведения связана с событиями движения сопротивления патриотов Швейцарии против австрийского деспотизма. Террорист был приговорен к смерти. Палач, приведший приказ в исполнение, оказался не слишком сведущим в этом деле, так как казнь через удушение, гаррота, за последние тридцать лет в Барселоне в те времена была совершена всего лишь один раз.

Итак, я поселилась в номере когда-то очень модной гостиницы «Гран Виа», разобрала багаж и сдала велосипед в камеру хранения, где он простоял довольно долгое время. До отъезда в аэропорт у меня было еще несколько часов, и я решила снять с себя спортивную форму и переодеться во что-нибудь другое. Из всего дорожного гардероба я выбрала серые брюки. Они были несколько тяжеловаты и имели не совсем опрятный вид. К тому же в них я выглядела не особенно модно. Но делать было нечего: пришлось надеть то, что было.

Стоял воскресный день, и в центре Барселоны было полным-полно народу, как во время демонстрации. Я решила пройтись по широким улицам, некогда спроектированным гениальным архитектором Серда, а затем направиться к площади Каталонии. Я обратила внимание, что часть улицы сразу за универмагом «Корте Инглес» была приспособлена для катания на роликах. Вряд ли Серда в те давние времена мог себе представить, что когда-нибудь по улицам будут кататься на роликовых коньках. Хотя почему бы и нет? Серда так любил простор и широту, что для подобного рода занятий его проект подошел как нельзя лучше. На одной стороне площадки катались взрослые. Все они были одинаково экипированы и двигались синхронно с маниакальными улыбками на лицах. На другом конце состязались дети. Самым простым испытанием для них было преодоление подъема, а потом съезд и приземление на матрас. Но лишь половина из них смогла добраться до верхней точки. Но никто по этому поводу особенно не переживал. Здесь же, на площадке, находилась и группа поддержки. Все очень внимательно следили за происходящим, и если кто-то из соревнующихся не мог самостоятельно забраться наверх, то кто-нибудь из сочувствующих просто подталкивал его, и шоу продолжалось. Все, и сочувствующие, и состязающиеся, казалось, были очень довольны собой.