Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком - [2]

.

Послание это так мне понравилось, что захотелось поделиться им с нашей неформальной группой изучения Корана – кружком друзей, который вот уже много лет собирался каждую неделю или две для чтения и обсуждения нашего писания и толкований на него. Друзья мои, верующие, но и думающие мусульмане, откликнулись с большим интересом, когда я сказал, что хочу прочитать им отрывок из христианской Библии. Они внимательно выслушали, и, как я и ожидал, услышанное им очень понравилось.

– Очень похоже на Коран, – заметил один из моих друзей.

– И здесь нет ни слова о том, что Иисус – Бог, – подхватил другой. – Ты уверен, что это из христианской Библии?

– Да-да, разумеется, – ответил я. – Это из Нового Завета, называется «Послание Иакова».

– Иакова? А кто такой Иаков? – спросил один из них.

Тут и сам я спросил себя: а в самом деле, кто такой этот Иаков?

Богословское «Вот оно!»

В следующие несколько месяцев я выяснил, кто же такой Иаков, чье послание произвело на меня такое впечатление. Я узнал, что в истории христианства он известен как Иаков Праведный, что он был связан с Иисусом особенно тесными отношениями: если понимать Новый Завет буквально, выходит, что он приходился Иисусу родным братом. Дело в том, что после девственного рождения Мария, мать Иисуса, вышла замуж за человека по имени Иосиф и имела от него других детей, старшим из которых и был Иаков[4].

Узнал я и о том, что, несмотря на поразительную близость Иакова к Иисусу, послание его, краткий текст в три страницы, запрятанный в глубину Нового Завета, в истории христианства популярно никогда не было. Я прочел: в IV веке, когда ранние христиане составляли канон своего писания, Послание Иакова было признано «спорной книгой», и отцы церкви признали его с большой неохотой[5]. И в более поздние времена в подлинности этого послания усомнились некоторые видные христиане: самый известный из них, пожалуй, Мартин Лютер, который открыто выступал против него, называя его «соломенным посланием».

Я понял, что, заметив эти странности в Послании Иакова – его расхождения с «обычным» христианством и любопытные созвучия с моей собственной верой, – натолкнулся на что-то важное. Но у меня не было времени изучить этот вопрос глубже. Я заканчивал диссертацию на совершенно иную тему – курдский вопрос в Турции, – а в следующие годы мое внимание полностью заняли другие тексты на политические и религиозные темы. Однако в свободное время я продолжал читать о раннем христианстве. И помнил об Иакове, как и о его старшем брате Иисусе.

Прошло около десяти лет с первой моей встречи с Новым Заветом, когда я решил посвятить этому любопытному предмету больше времени и усилий. Я приобрел и прочел десятки научных книг о раннем христианстве и историческом Иисусе. Все эти книги исчерканы синим и красным карандашом; однако, пожалуй, ни один отрывок из них не привлек моего внимания с такой силой, не заставил воскликнуть: «Вот оно!» в такой мере, как слова Джеймса Д. Тейбора, исследователя происхождения христианства и древнего иудаизма:

В Новом Завете мы встречаем два совершенно различных, отдельных друг от друга христианства. Одно из них нам знакомо: это тот вариант христианской веры, которого придерживаются миллиарды людей уже два тысячелетия. Основной его проповедник – апостол Павел. Другое в наше время в основном забыто: уже на рубеже I и II веков н. э. оно было успешно подавлено и отодвинуто в тень… И проповедует его не кто иной, как Иаков, брат Иисуса[6].

Разумеется, в своем исследовании я уже обратил внимание на то, что с этим смелым тезисом согласны далеко не все исследователи раннего христианства. Традиционные христианские ученые придерживаются куда более примирительного взгляда на учения Иакова и Павла: они полагают, что два апостола проповедовали не различные учения, а лишь по-разному расставляли акценты. Вместе с тем с конца 1970-х годов некоторые ученые начали развивать «новый взгляд» на Павла, утверждая, в частности, что истолкования и нововведения Павла вовсе не столь радикально отличались от учения Иакова, как казалось некоторым христианам впоследствии[7].

Для меня, однако, разница между учениями Иакова и Павла была неоспоримой. Еще более красноречиво выглядел тот исторический факт, что эти двое стали основателями двух различных ветвей христианства. Иаков, занявший первое место в Иерусалимской церкви сразу после распятия Иисуса, стал столпом «иудео-христианства». Оно сильно отличалось от христианства Павла, которое распространялось в основном среди язычников в Греко-римском мире и постепенно стало той популярнейшей на земном шаре религией, которую все мы знаем сегодня. Учение Павла имело поразительный успех, а иудео-христианство сгинуло в истории, найдя себе место лишь среди многочисленных «ересей» того времени.

Иудео-христиане были преданными последователями Иисуса, однако оставались иудеями – в своем учении, практике, мышлении. Иными словами, они продолжали соблюдать иудейский закон, искали спасения так, как это было принято у иудеев, верили в Бога и в Мессию в иудейском смысле слова. Три стороны их веры особенно отличали их от других христиан: