Исламоведение - [31]
На следующем этапе появились специализированные комментарии, авторы которых ограничивались отдельными областями знаний. Аз-Заджжадж, аль-Вахиди и Абу Хайян акцентировали внимание на морфологическом и грамматическом разборе аятов Корана. Ас-Сааляби и аль-Хазин придавали особое значение историческим аспектам. Аль-Джассас и аль-Куртуби занимались извлечением из аятов религиозных законов и перечислением мнений учёных по правовым вопросам. Сторонник рациональных суждений Фахр-ад-дин ар-Рази в своём комментарии часто ссылался на изречения философов и мыслителей.
С распространением в исламском мире различных течений появились тафсиры, чьи авторы пытались отстаивать идеи и точки зрения, отличающие эти течения. Некоторые суфийские и шиитские тафсиры опирались на толкования аятов, которые, по мнению их авторов, имеют сокрытый смысл (батын), доступный только избранным людям, достигшим определённой ступени в познании Бога. Естественно, что подобные попытки интерпретации текста Корана отвергались большинством мусульман и представляли ценность только для последователей этих течений.
На нынешнем этапе предпринимаются попытки комментировать аяты Корана в свете достижений различных наук — медицины, физики, геологии, географии и других дисциплин. В этом плане интересны исследования современных учёных — шейха Абд-аль-Маджида аз-Зиндани и профессора Заглула ан-Наджжара. В тафсирах Мухаммада Абдо (1849–1905) и Абу аль-Аля аль-Маудуди (1903–1979) коранические тексты исследуются как источник принципов, актуальных для социального и политического обустройства современных обществ.
Некоторые современные тафсиры рассчитаны на широкий круг читателей, неосведомлённых о самой сути коранического учения. Потребность в таких работах объясняется как быстрым распространением ислама среди немусульманских народов, так и необходимостью правильного понимания священного текста мусульманами, не получившими религиозного образования. К их числу можно отнести тафсиры Абд-ар-Рахмана ас-Саади, Мухаммада аль-Ашкара и других авторов.
Переводы Корана. На протяжении первых веков распространения ислама мусульмане не сталкивались с необходимостью перевода Корана на другие языки. Арабский язык был основным языком, на котором говорили и писали свои сочинения учёные исламского мира. Между тем европейские авторы, сочинявшие в тот период книги полемического и апологетического характера, нуждались в переводе Корана. В 1143 г. англичанин Роберт Кеттонский выполнил перевод Корана на латинский язык. Первый перевод Корана на английский язык был осуществлён шотландцем Александром Россом (1649), но не с арабского, а с французского языка — с широко известного, но малоудачного перевода Дю Рие (1647). Интерес ориенталистов к исламу обусловливал появление новых переводов на европейские языки. Новый импульс развитию ориенталистики в своё время дал перевод на английский язык Джорджа Сейла (1734). В результате колонизаторской политики Запада ареал распространения арабского языка стал сужаться, и возникла необходимость в переводах смыслов Корана на языки мусульманских народов.
Отношение мусульманских учёных к переводам Корана было неоднозначным. Некоторые богословы опасались, что перевод Корана будет воспринят как замена оригинального текста на арабском языке и будет использован вместо него при отправлении обрядов поклонения и вынесении религиозных суждений. Другие полагали, что существование переводов создаст условия для искажения коранического текста.
Большинство учёных запрещало только буквальные переводы, которые не передают правильный смысл аятов Корана. В то же время они допускали существование смысловых переводов, в которых восполняются пропущенные слова и разъясняются неясности, которые могут возникнуть в тексте перевода.
Смысловой перевод фактически представляет собой краткое толкование коранических откровений. Принципиальных различий между ним и толкованием Корана не существует. Напротив, между ними есть много общего. Во-первых, толкование может быть не только пространным, но и кратким, подобно смысловому переводу Корана. Во-вторых, толкователь может допускать ошибки, так же как и автор перевода. В-третьих, при наличии нескольких комментариев толкователь имеет право отдавать предпочтение одному из них, равно как и автор перевода может выбирать между несколькими альтернативными вариантами.
Мусульманские учёные единодушны в том, что перевод смыслов Корана не считается священным. Его нельзя читать во время намаза и при отправлении других обрядов. Он не служит заменой Корану, а лишь помогает людям, не владеющим или плохо владеющим арабским языком, понять некоторые значения аятов. Опираясь на перевод смыслов Корана, нельзя выносить самостоятельные религиозные суждения, поскольку каждый переводчик передаёт лишь тот смысл, который открылся ему при изучении Писания.
«Конфуцианство тем отлично от других религий, даже от восточных, что те, в сравнении с ним, все же имеют некоторое сходство с западными, так что невольно рождается вопрос: религия ли это?Этот вопрос мы лучше всего решим из рассмотрения происхождения конфуцианства, или, лучше сказать, всякий может решить по-своему, потому что у всякого может быть свое понятие о религии…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга – головокружительная попытка осмысления древнего наследия буддизма с точки зрения современного человека западной культуры: что может дать буддизм обычным людям, как воплотить буддийские принципы в своей жизни, чему учил реальный Будда. Стивен Бэчелор прошел 37-летний путь постижения буддизма – от монаха, учившегося теории и практике буддизма у лучших тибетских учителей, до мирянина-писателя и преподавателя, ведущего медитативных групп. Русское издание этой знаменитой книги иллюстрировано рисунками известного буддийского художника Ричарда Бира.
Соборное устроение реальности — неразрывная связь равновеликих начал соборности, личности и свободы. В силу своей экклезиологической природы, соборность — лишь ориентир, а не норматив для социальных моделей, но это может быть ценный и корректирующий ориентир. Сегодня, с кризисом и уходом классической метафизики, с отбрасыванием идеологии радикального секуляризма, западная мысль ищет нового понимания личности и новых оснований для политической философии, пытается заново завязать диалог с религиозным сознанием.
В этой статье анализируется один из самых значительных элементов антропологии растафарианства — dreadlocks. Эта причёска важна для всех растафари. В этом исследовании были проанализированы отношение растафари к dreadlocks и их символика. Опираясь на полевой материал, представленный в работах западных исследователей (Gerald Hausman, Barry Chevannes, Noel Leo Erskine, Ras Steven, Werner Zips), интервью и биографии растафари, мы можем сказать, что dreadlocks — символ веры и спасения. Эта причёска утверждает новую судьбу человека — растафарианскую судьбу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.