Искусство жить в эпоху неопределённости и перемен - [2]

К счастью, Будда дал много советов о том, как это сделать. Среди них — так называемые «три обета», или «три обязательства» тибетской буддийской традиции. Они представляют собой три способа использовать нашу ситуацию — по сути хаотичную, нестабильную, зыбкую и постоянно изменяющуюся — как путь к пробуждению. Первое обязательство традиционно называется пратимокша, это основа самоосвобождения. Оно подразумевает стремление не причинять другим вред своими действиями, словами и мыслями, быть добрыми друг к другу. Оно даёт основу, благодаря которой мы учимся работать с мыслями и чувствами и воздерживаться от слов и действий, обусловленных запутанностью. Следующий шаг по направлению к тому, чтобы чувствовать себя спокойно при отсутствии почвы под ногами — обязательство помогать другим, обет бодхисаттвы. Это обязательство жить с открытым сердцем и умом, развивать в себе сочувствие, стремясь облегчить страдания мира. Последнее из трёх обязательств, известное как обет самайи, — это решение принять мир таким, какой он есть, без предвзятости. Это обязательство видеть всё, что встречается на нашем пути, — хорошее и плохое, приятное и болезненное — как проявление просветлённой энергии. Обязательство воспринимать всё в жизни как способ достижения просветления.

Но что означает основополагающая неопределённость человеческой жизни применительно к повседневности? Прежде всего — понимание, что всё изменяется. Шантидева, учивший буддизму в VIII веке, написал в «Пути бодхисаттвы»:

«Всё, чем я владею и чем пользуюсь,

Подобно ускользающему образу из сна.

Он растворяется в памяти,

Растворяется и больше не возникнет».

Осознаём мы это или нет, земля под нами постоянно дрожит. Ничто не вечно под луною, включая и нас самих. Наверное, очень немногие постоянно поглощены мыслью: «Я умру», но есть масса доказательств тому, что эта мысль, этот страх с нами всегда. «И сам я тоже — нечто кратковременное и преходящее», — заметил Шантидева.

Так каково же это — быть человеком, находиться в этом неопределённом, зыбком положении? Во-первых, мы цепляемся за удовольствия и пытаемся избегать боли, но, несмотря на наши старания, нас всегда бросает от одного к другому. Пребывая в иллюзии, что постоянная безопасность и благополучие — это идеальное состояние, мы пытаемся достичь его любыми способами: едим, пьём, употребляем наркотики, работаем на износ, часами смотрим телевизор или сидим в интернете. Но почему-то никогда не достигаем искомой удовлетворённости. Иногда мы чувствуем себя хорошо: ничего не болит, настроение нормальное. А потом на нас обрушивается физическая боль или душевные страдания. Можно было бы даже составить график того, как удовольствие и боль в нашей жизни сменяют друг друга час за часом, день за днём, год за годом — сначала правит одно, потом — другое.

Но ни само непостоянство, ни знание о неизбежности смерти не являются причиной страдания, учил Будда. Скорее, причина страдания — сопротивление изначальной неопределённости нашего положения. Наше беспокойство возникает от попыток обеспечить себе твёрдую почву под ногами, воплотить в жизнь мечту о том, чтобы всё всегда было нормально. Когда мы сопротивляемся переменам, это называется страдание. Но когда мы можем полностью отпустить происходящее и не бороться с переменами, принять зыбкость нашей ситуации и расслабиться в её динамике — это называется просветление, или пробуждение нашей истинной природы, изначальной доброты. Другое название для этого — свобода, свобода от борьбы с основополагающей зыбкостью человеческого бытия.

Основополагающая зыбкость человеческого бытия указывает вот на что: как бы нам того ни хотелось, никогда не следует говорить: «Это единственный верный путь. Так и есть. Тема закрыта». В своём интервью Крис Хеджес также упомянул о боли, возникающей, когда группа людей или определённое вероучение настаивают, что их взгляд — единственно верный. Как у личностей у нас есть много укоренившихся тенденций. Мы используем их для самоуспокоения. Хватаемся за своё положение или веру как за путь, классно объясняющий реальность, и не желаем терпеть неопределённость и беспокойство, открываясь другим возможностям. Мы цепляемся за эту позицию как за собственную основу и становимся крайне косными и догматичными.

Корень этих фундаменталистских догматичных тенденций — жёсткая идентификация, которая сформировалась у нас по отношению к себе: хороший или плохой, похвальный или никчёмный, то или другое. Обладая таким жёстким представлением, мы вынуждены перекраивать реальность, потому что она не всегда соответствует нашему взгляду.

Когда я впервые приехала в аббатство Гампо, я считала себя симпатичной, гибкой личностью с открытыми сердцем и умом. Отчасти это было правдой, но только отчасти. Для начала, я была ужасным управляющим. Остальные жители аббатства чувствовали себя передо мной бессильными. Они указывали на мои недостатки, но я не могла услышать их слов, потому что моя самоидентификация была очень жёсткой. Каждый раз, когда в аббатство прибывали новые люди, они отзывались обо мне одинаково плохо, и я всё равно этого не слышала.