Искусство войны - [77]

– А почему ты не протестовал, когда я взял рюкзак у Нино? И даже сам так же…

– Чтобы не спорить у них на глазах. Кроме того, теоретически, они действительно могли устать. А сейчас у нас привал. Вот я и говорю, что это заведомый каприз. И по этому склону с двумя рюкзаками… ты просто загремишь. И, пожалуйста, не жалей ты их сверх всякой меры. Не девчонки.

Роберто покивал.

– Ладно, пошли, – предложил я.

Мы вернулись к ребятам.

– Значит, так, – я сделал вид, что ничего не произошло, – первым идет Тони, Алекс его страхует и направляет в нужную сторону, потом Романо, Гвидо, Нино, Лео, Траяно, Роберто, Вито, Луиджи и я.

Тони и Вито сразу же начали надевать рюкзаки. Я улыбнулся этим котятам, а Лео поощрительно хлопнул Вито по плечу.

– Если ты страхуешь двоих – не иди последним, – предложил Лео.

– Ага, – согласился я, – тогда замыкаешь ты, а перед тобой Нино.

– Ну, так нечестно, – опять вякнул Луиджи, не особенно надеясь на успех своего предприятия.

– Сейчас я тебе устрою «честно», – пообещал я. – Мы идем уже почти четыре часа, давай теперь на такой же срок поменяемся рюкзаками. Нет? А что так?

Луиджи помотал головой, вздохнул, как раб на галере (обижают!), поднял свою тяжкую ношу (килограммов семь, на спине, даже не смешно!) и направился куда-то не туда.

– Передо мной! – велел я резко. – Вито, иди перед Луиджи, – добавил я гораздо мягче.

– Подлиза! – прошипел Луиджи.

Вито не отреагировал. Умница мальчик.

– Бывают только подлизы и нытики, – прокомментировал я, – первые тащат свой груз сами, в надежде на э-э… не знаю на что. А вторые пытаются свалить его на других и считают это великой доблестью. Понял, нытик?

Он не ответил. Кажется, это хорошо.

И мы пошли к вершине холма. Интересно, могу я сейчас выделить часть своих интеллектуальных ресурсов, чтобы подумать? Или всё мое внимание потребуется, чтобы котята не загремели вниз по склону? Праздный вопрос! Лучше скажи-ка ты, Энрик, почему нытики одновременно являются пакостниками? Если это взаимосвязано, то, добившись положительных сдвигов в чем-то одном, можно рассчитывать, что и другое противное свойство потеснится с занимаемых им позиций. Хм, Вито – несомненный пакостник, но почти не нытик. Стоп. Не торопись. Допустим, очень хорошо меня понял в первую нашу встречу. Самый ценный опыт приобретается на собственной шкуре. Тогда почему он гоготал, когда Тони упал на склоне? Потому что он не один. За компанию! Как все в его стае! Капитану следовало выдать мне их по одному, на пару суток каждого, тогда наши шансы были бы гораздо выше.

В этот момент Луиджи споткнулся, и мне пришлось его ловить. Я поставил его на ноги:

– Давай-давай, топай.

Он фыркнул, вздохнул под гнетом тирании и пошел дальше.

Продолжим. Итак, почему пакостники одновременно являются нытиками? Почему слабые любят поиздеваться над чужой слабостью? Ха! Очевидно, потому и любят! Тупица и бездарь пишет пакостное слово на памятнике человеку, ботинки которого чистить недостоин. Памятник не может себя защитить и отомстить обидчику. Всё понятно: стремление пакостничать, издеваться, трусость, нытье суть внешние проявления отсутствия ума и характера. Подарить им ум и характер за три дня?! Да ты спятил, парень, проще устроить революцию в кремонской зоне!

Революцию будем делать потом. Сейчас будем воспитывать пятерых десятилетних мальчишек, от которых отказался капитан Ловере. Педагог умный, умелый и опытный.

Глава 27

Я еще пару раз ловил падающего Луиджи и столько же раз – Вито, прежде чем мы добрались до середины крутого склона.

– Дышите ровнее, – поучал я своих подопечных, – и не останавливайтесь. Пусть медленно, но идите, а то быстрее устанете.

На середине склона сломался Романо. Хм, он показался мне покрепче других, поэтому я поручил его Гвидо, все-таки наш начальник штаба пока еще недостаточно тверд, чтобы гнать в гору хнычущего щенка. А Романо лег на траву и заныл:

– Я больше не могу-у!

Не мог бы – ныть бы тоже сил не было. Черт бы его побрал! У моих как раз дыхание установилось, я даже поверил, что они без жалоб дойдут до вершины.

– Идите вперед, – скомандовал я, – Гвидо, пригляди за Луиджи, а этого оставь мне.

– Я тоже устал! – заявил Луиджи.

– Заткнись и береги дыхание! – отрезал я. – Как девчонка, – проворчал я себе под нос, но так, чтобы он слышал.

Он всхлипнул, но послушался.

– Вито, иди перед Нино.

Лео приглядит за обоими. Я присел на склоне рядом с лежащим Романо и посмотрел представление в театре одного актера для одного зрителя. Через несколько минут разнообразные ахи и охи закончились.

– Ты чего? С Новой Сицилии? – немного насмешливо поинтересовался я.

– Не-ет, – заныл он.

Хм, каким-нибудь больным он быть не может, во-первых, лечится всё, во-вторых, его бы просто сюда не взяли… Нормальный домашний ребенок, в детском военном лагере первый раз, но… Но ведь четыре года тренировок! Каждый день! Куда смотрел его сенсей?

– А откуда? – продолжил я расспросы.

– Сам ты с Новой Сицилии! Я те ща как дам!

Я расхохотался:

– Ты – нытик, хлюпик и слабак! Мне? Да тебя всю жизнь кто-нибудь будет обзывать, ругать и вытирать об тебя ноги, если захочет! А ты будешь всю жизнь это терпеть!