Искусство учиться - [24]

В восемнадцать лет у меня еще не было эффективной методики концентрации на игре усилием воли (ее мы рассмотрим в главе «Найти свой спусковой крючок»). Но я понимал, что с накапливанием ошибок мы сталкиваемся в разных сферах деятельности. Затем в моей жизни произошли события, сделавшие эту проблему предельно актуальной.

Я привык ходить в школу № 116 пешком, по дороге обдумывая план занятия и любуясь красотой Нью-Йорка. Как-то раз после обеда, погруженный в свои мысли, я шел по Тридцать третьей улице, направляясь к школе. Каждый, кто вырос на Манхэттене, знает, что там при переходе улицы обязательно надо посмотреть в обе стороны. Машины несутся с включенными фарами, велосипедисты едут навстречу потоку машин по улицам с односторонним движением. Водители привыкли лавировать в толпе народа, вечно заполняющей центр города, да и большинство ньюйоркцев уже не обращают внимания на уличную какофонию звуков: бесконечные гудки машин, пронзительные сирены и такси, протискивающиеся в десяти сантиметрах перед вашим носом. Дорожные происшествия случаются нечасто, однако их опасность присутствует постоянно.

Я стоял на перекрестке в середине бурлящей толпы, ожидая зеленого сигнала светофора и размышляя о шахматных идеях, которые собирался обсудить с учениками. В нескольких шагах от меня стояла молодая красивая девушка, пританцовывавшая в такт музыке в наушниках. Я заметил ее благодаря барабанной дроби, доносившейся из наушников. Она была одета в серую юбку до середины колена, черный свитер и очень типичные для манхэттенских офисных клерков белые теннисные туфли. Внезапно она шагнула прямо под несущиеся навстречу машины. Думаю, ее сбило с толку хаотичное одностороннее движение на этой улице, поскольку непосредственно перед тем она посмотрела в неверном направлении, в сторону Бродвея. Как только она шагнула на проезжую часть, глядя вправо, слева на нее налетел велосипедист. В последнюю секунду он успел чуть свернуть в сторону, поэтому столкновение не причинило девушке особого вреда, хотя удар был достаточно чувствительный. Казалось, время остановилось. Наступил критический момент. Девушка могла бы выйти из положения без тяжелых последствий, если бы немедленно отступила назад, на тротуар, но вместо этого она развернулась и обрушилась с ругательствами на быстро закрутившего педалями велосипедиста.

Я видел, как она стояла спиной к проезжей части на Тридцать третьей улице и кричала на удалявшегося велосипедиста, который только что совершил маленькое чудо, уклонившись от прямого столкновения. Эта картина отпечаталась в моем мозге. Вдруг из-за угла на большой скорости выскочило такси и сбило девушку сзади. Она взлетела в воздух метра на три и врезалась в фонарный столб. На землю рухнуло окровавленное тело.

Скорая и полиция прибыли очень быстро, а я продолжил путь в школу, искренне надеясь, что несчастная выживет.

Потрясенный страшной картиной, которую мне только что пришлось увидеть, я решил, что следует рассказать об этом ученикам. Не стоило упоминать о тяжести полученных пострадавшей ранений, но в этой жизненной ситуации и шахматах определенно имелось нечто общее: трагедии могло бы не случиться. Я объяснил, что первой ошибкой девушки было то, что она посмотрела в неверном направлении и шагнула на проезжую часть. Возможно, музыка в наушниках перенесла ее в особый мир, не позволив мгновенно отреагировать на сложившуюся ситуацию. Затем велосипедист должен был для нее стать сигналом вернуться к действительности. Девушка не получила повреждений, но, вместо того чтобы возвратиться в реальный мир и вспомнить об осторожности, она пришла в ярость и окончательно утратила самообладание. Ее реакция прекрасно иллюстрировала нисходящую кривую, характерную и для шахматистов: сделав ошибку, нетрудно вернуться в эмоциональную зону комфорта, но тревожное ощущение того, что ситуация изменилась к худшему, не исчезает. Прежде трезво мысливший человек приходит в смятение, и поток мышления прерывается. Можно визуализировать это с помощью двух линий, стремящихся друг к другу, но не пересекающихся. Одна из этих линий — время, а вторая — восприятие нами текущего момента. Я показал движением рук эти линии, проходящие сквозь пространство. Когда мы адекватно воспринимаем происходящее, наше восприятие идет наравне с движением времени, но если совершаем ошибку и фиксируемся на ней, то отстаем от хода времени и остаемся в прошлом.

И разрыв между временем и восприятием постоянно увеличивается. Время идет, а мы остаемся на месте. Мы живем, играем в шахматы, ходим по улицам, но наши глаза видят не настоящее, а прошлое. А потом из-за угла выскакивает такси. Этот урок шахмат определенно стал самым эмоциональным из всех моих уроков.

Три года спустя я вместе с учениками отправился на чемпионат США в Ноксвилле. Дети получили уже пятый разряд и считались одной из самых сильных команд в стране. В финальном туре чемпионата мы боролись за первое место. Я ждал окончания партий в вестибюле вместе с родителями моих учеников.

Я всегда чувствовал себя странно на большом турнире, если присутствовал в качестве наблюдателя, а не участника, но после нескольких лет работы с учениками и наблюдения за их превращением в зрелых турнирных бойцов было особенно тяжело сидеть и ждать результата. Тогда-то я понял, что мой отец нисколько не преувеличивал, когда говорил, что наблюдать со стороны намного тяжелее, чем играть самому.