Искусство татуировки - [17]

Hесмотря на ажиотажный интерес публики, пресса того времени оценивала гастролеров неприязненно. Х.Э. Людеке в 1907 году в журнале «Антропофитея» писал, что это были личности «с ущербной психикой, факиры, татуированные сводники, часто мужчины с развитой мускулатурой, при этом хитрые и неустрашимые, чтобы потом своей внешностью возбуждать аудиторию с дурными вкусами».

Однако индустрия развлечений, зарождавшаяся в те годы, мало обращала внимания на подобные оценки и комментарии прессы. Отметим здесь, что ее первыми идолами были и люди с татуировкой на всем теле, о которых здесь рассказано, и многие другие, которые по разным причинам не попали в анналы истории.

ВЫСШИЙ СВЕТ ЕВРОПЫ ПРИЗHАЕТ ТАТУИРОВКУ

Перелом в отношении к татуировке наступил на континенте сначала в Англии при участии принца Уэльского, ставшего позже королем Эдуардом VII (1841-1910 г.г.). Во время неофициального посещения Японии в 1881 году он зашел в студию Xори Чио, выдающегося мастера японских татуировок, который выполнил на теле принца рисунок дракона.

Этот факт узнали дотошные лондонские журналисты и, естественно, широкая общественность. С этого времени татуировка стала модной в так называемых высших кругах. Принцы, лорды, дамы и снобы-нувориши рынулись со своими заказами к объявившимся как из-под земли мастерам татуировки на изготовление так называемых художественных татуировок. Среди клиентов художников-татуировщиков были Дженни Джером, леди Рэндолф Черчилль, будущая мать премьера Уинстона Черчилля, которая носила на запястье вытатуированный узкий браслет. Hе остался в стороне и король Георг V (1865-1936 г.г.), сын и преемник Эдуарда VII. За представителями высших сфер британской аристократии последовали аристократы из других европейских стран, которые также поддались этой моде.

Перечислим имена особ из высших кругов, не устоявших перед модой: австрийские эрцгерцоги Рудольф и Франц Фердинанд, Николай II и великие русские князья Алексей и Константин, князь Франц фон Тек – отец Марии, жены английского короля Георга V, королева Ольга и Король Иоанн I в Греции и князь Вальдемар в Дании, все представители правившей в Дании сонденбургско-глюксбургской династии, Оскар II Бернадотт – король Швеции, Хаакон VII Олденбургский – король Норвегии, Кедив Аббас – один из последних правителей Египта, княжна Анна Бурбон-Парма, жена бывшего румынского короля Михая из династии Гогенцоллеров, а также Альфонс XIII – Уэттин, один из герцогов династии, которая правила в Испании еще в начале XX века, татуировкой были украшены регент и диктатор Венгрии Миклош Хорти и его жена Анна. Бум застал татуировщиков врасплох. Hадо было быстро создавать новые рисунки, искать мотивы, чтобы подогревать возникший интерес и удовлетворять самые разные запросы. И творцы художественной татуировки справились с решением этой задачи. Они отбросили прежнюю иконографию, основанную на бессмысленном соединении традиций и стилей, которая чаще всего исполнялась небрежно, неэстетично и, кроме того, рождалась в различных средах и общественных группах. Отказавшись от этой негативно воспринимаемой тенденции и одновременно удачно реагируя на потребности новой, чаще всего высоко стоящей в общественной иерархии клиентуры, ведущие татуировщики того времени начали вдохновляться утонченной с культурной точки зрения тематикой. Они обратились к сюжетам, которые черпали в западноевропейском изобразительном искусстве, к искусству Дальнего Востока, прежде всего японскому, что как раз и соответствовало вкусам той эпохи, восхищавшейся всем японским. Они создавали уникальные композиции высокого эстетического уровня, которые в период спроса на данный тип татуировки стали знаком престижа, выделяющим поклоняющихся новой моде аристократов. Вследствие этого дело дошло до размежевания в рамках татуировки, традиционное направление которой, называемое в литературе на данную тему «подпольным», «татуировкой определенной среды» или «преступным», продолжало жить собственной жизнью и по-прежнему пользоваться спросом в соответствующей среде.

Очевидно, что и визит Эдуарда в Японию пришелся на период, когда энтузиазм по отношению ко всему японскому в Европе достиг апогея, что проявлялось в японских мотивах женской одежды, ношении кимоно, переоборудовании жилых помещений в японском стиле, в «японских» приемах и т.д. Японская татуировка попала на благодатную почву, почему так быстро и распространилась в Европе.

Очень быстро татуировка как факт жизни нашла свое отражение в художественной литературе. Описания эффектных японских татуировок кочуют из одного произведения того времени в другое. Пьер Лоти в повести «Мадам хризантема», описывая экзотическую для европейцев Японию, рассказывает о том, что во время своего посещения страны восходящего солнца дал себе нанести татуировку. Он выбрал для татуировки грудь в месте, находящемся «на противоположной от сердца стороне», во время выполнения которой он, сжимая от боли зубы, терпел полтора часа. Эту операцию выполнил хори (так называют японских художников-татуировщиков).

А вот популярный американский писатель Герман Мелвилл только красочно осписал красивые татуировки обитателей Маркизских островов, хотя сам не допустил того, чтобы на его теле осталось навечно украшение, объясняя, что татуировщик хотел начать свою работу с его лица.