Искусство слышать стук сердца - [33]

Помост, на котором сидел У Май, находился в самом конце зала, у стены с окнами без стекол. Старый монах сидел неподвижно, скрестив ноги и положив на колени жилистые руки. Перед ним на столике стояли чашка, чайник и тарелка с жареными семечками.

У Май сидел, прикрыв невидящие глаза. Встречаясь с монахом, Су Кьи всегда испытывала легкое замешательство. В отличие от прочих людей он казался ей прозрачным и очень понятным. Худощав, но не до изможденности; голова гладко выбрита, лицо морщинистое, но не сморщенное и в полной мере отражает его душу. Ничего лишнего.

Су Кьи вспомнилась ее первая встреча с У Маем. Было это более четверти века назад. Он прибыл из Рангуна и стоял на маленьком местном вокзале, не зная, куда податься. Первой, у кого он спросил дорогу к монастырю, оказалась Су Кьи, шедшая на рынок. Ее удивило, что человек приехал из столицы босым. А еще Су Кьи поразило его лицо. Просто из любопытства она взялась проводить У Мая до монастыря. По дороге они разговорились — так и началась их дружба. Постепенно, без каких-либо расспросов со стороны Су Кьи, У Май рассказал ей о своем детстве, юности и жизни, какую вел, пока не стал монахом. А первая половина его жизни отнюдь не отличалась праведностью. Поначалу Су Кьи даже считала, что друг специально на себя наговаривает. Но нет, он говорил только правду, ничуть не боясь испортить впечатление о себе.

У Май родился в богатой рангунской семье, владевшей несколькими рисовыми мельницами. Его предки принадлежали к индийскому меньшинству, переселившемуся в Бирму в тысяча восемьсот пятьдесят втором году, когда англичане захватили эти земли. Вместе с индийцами пришла торговля рисом, обеспечившая процветание быстро растущему Рангуну. Отец У Мая был человеком крутого нрава, считал, что его слово в семье — закон. Любой пустяк мог вывести его из себя и обрушить на голову домашних лавину яростного гнева. Дети старались не попадаться отцу на глаза, а жена заболела странной болезнью, определить которую не могли даже английские врачи. После рождения третьего ребенка отец У Мая, устав от вечно больной супруги, отправил ее вместе с младшими детьми к родственникам в Калькутту. Он утверждал, что тамошние врачи способны творить чудеса. У Май, будучи старшим, остался с отцом, тот видел в нем преемника, которому со временем намеревался передать все дела. О жене и младших детях он бы и не вспоминал, если бы не редкие письма из Калькутты. Мать сообщала, что тамошние врачи и впрямь кудесники. Ее состояние значительно улучшилось, и она подумывает о возвращении в Рангун. У Май скучал по матери, брату и сестре и радовался, что вскоре вновь их увидит. Но затем письма стали приходить все реже, и повзрослевший У Май понял, что семья не воссоединится. На робкие просьбы позволить ему съездить в Калькутту отец отвечал категорическим отказом.

Уехавшую мать мальчику отчасти заменили няньки. Но сильнее всего он привязался к садовнику и поварихе, дружбу с которыми водил с тех самых пор, как научился ходить. У Май рос тихим, замкнутым ребенком и всегда старался выполнять просьбы других.

Больше всего У Май любил проводить время в саду. Там он играл. Выделил себе в дальнем уголке сада клочок земли и возделывал его с усердием и любовью. Все кончилось, когда отец случайно узнал об увлечении сына. Разгневавшись, он приказал вырвать каждое растение с корнем, а землю — тщательно перекопать. Отпрыску заявил, что возня с садом — занятие для слуг. Или для девчонок, но никак не для старшего сына, готовящегося унаследовать отцовское дело.

У Май молча выслушал распоряжение отца, не возразив ни единым словом. Он был образцом послушания, и продолжалось так до тех пор, пока папа не объявил, что намерен женить У Мая на дочери богатого судовладельца. Этот брак обещал большие выгоды обеим семьям. У Маю шел двадцатый год.

Через пару дней отец узнал о близких отношениях сына с Ма Му — дочерью поварихи. Нельзя сказать, что это его сильно расстроило. Подумаешь, природа взяла свое. И с шестнадцатилетней беременной девчонкой можно было что-нибудь придумать. Но заверения сына, что он любит эту девчонку и хочет на ней жениться, не лезли ни в какие ворота. Выслушав У Мая, отец громко расхохотался и несколько минут не мог остановиться. От его смеха сотрясался весь дом. Садовник и через несколько лет вздрагивал, вспоминая приступ хозяйского веселья. По его словам, тогда в саду засохли сотни цветов.

У Маю стоило немалых сил выдержать и этот смех, и отцовский взгляд. Потом юноша сказал, что совершенно не готов жениться на дочери судовладельца. В тот же день отец велел поварихе и ее дочке отправляться в Бомбей, заявив, что отныне они будут работать в доме его бомбейского компаньона. Естественно, сыну о своем решении не сказал ни слова и на все расспросы о том, куда исчезли повариха и Ма Му, лишь пожимал плечами… Ночью У Май покинул отчий дом и отправился на поиски возлюбленной. Несколько лет он без устали странствовал по английским колониям Юго-Восточной Азии. Однажды ему показалось, что он услышал Ма Му. Это было в Бомбейской гавани, незадолго до посадки на пароход, идущий в Рангун. Знакомый голос позвал его по имени. Обернувшись, У Май увидел лишь незнакомые лица. Поодаль собралась небольшая толпа. Люди о чем-то возбужденно переговаривались, размахивая руками. У Май спросил у матроса, чем взбудоражены люди. Оказалось, в воду упал ребенок.