Искусство расследования преступлений - [4]

7 декабря Чумакова на суд не пошла, а 9 декабря, в воскресенье, она упаковала в корзину свои пожитки, собрала ценные вещи, в том числе имевшиеся у нее несколько золотых монет по 10 руб., 8 червонцев денег, часы с шейной цепочкой, три золотых кольца с камнями и т. п. и уехала на извозчике на Виндавский вокзал.

Через некоторое время, однако, сестра и мать Чумаковой узнали, что Григорьев находится в Москве и никуда не уезжал.

Так как в течение трех недель с отъезда Чумаковой никаких сведений о местопребывании ее родные получить не могли, то мать Чумаковой обратилась 3 января с заявлением в отделение милиции, прося произвести розыски ее исчезнувшей дочери. Опрошенный милицией Григорьев объяснил, что он с июля месяца покончил всякие сношения с Чумаковой и с тех пор с ней не видался, и сам он никуда в декабре не уезжал. Близкие соседи Григорьева подтвердили, что Григорьев с 5 декабря никуда из дома не отлучался и не выезжал.

15 января сестра Чумаковой, Ксения Сергеичева, подала в Московский уголовный розыск новое заявление, прося произвести следствие по делу об исчезновении ее сестры, указав при этом, что хотя Григорьев и утверждает, что он с июля месяца не встречался с ее сестрой, однако есть свидетели, которые могут удостоверить, что они видели Григорьева вместе с ее сестрой накануне отъезда сестры.

В дальнейшем МУУР’у удалось установить, что Ольга Чумакова убита.

Прежде всего, как и следовало это сделать, опросами близких лиц, живших в соседстве в одной квартире с Ольгой Чумаковой, были подробно выяснены все события последних дней, предшествовавшие отъезду Чумаковой, при этом было установлено следующее.

В начале декабря к Ольге Чумаковой приходил в течение нескольких дней, почти ежедневно, племянник Григорьева, Степа, который оставался у Чумаковой до 11–12 час. ночи, играл в присутствии мальчиков, живущих в квартире Чумаковой, Кости и Миши Слуховых, на балалайке, принадлежащей одному из этих мальчиков, звал «тетю Олю» к себе в деревню. Накануне дня, назначенного в нарсуде для разбора дела Чумаковой и Григорьева, т. е. 6 декабря, тот же Степа (как оказалось, действительно, племянник Григорьева, Степан Нефедов. Кудрявцев) вечером приходил в квартиру Чумаковой, вызвал ее из комнаты, после чего Чумакова ушла с ним в пивную, откуда вернулась в 7 час. вечера и по возвращении рассказывала живущей в этой же квартире Анне Ивановой, что помирилась с Григорьевым. После того, уже 8 декабря, часов в 5 вечера, сам Григорьев приходил вместе с Чумаковой в ее квартиру, но пробыли они в квартире только минут 10, после чего вышли, а затем Чумакова, повидимому, что-то забывшая взять, сейчас же вернулась и опять ушла.

Опрошенный агентом МУУР’а Григорьев продолжал утверждать, что он с июля месяца порвал всякую связь с Чумаковой и с ней не встречался нигде, если не считать случайных встреч на бирже труда, что ничего об отъезде Чумаковой он не знает, что же касается племянника его, Степана Кудрявцева, то, действительно, последний приезжал к нему из деревни 2 декабря, в надежде здесь найти какую-нибудь службу, но 7 декабря уехал из Москвы обратно в деревню. Произведенным в квартире Григорьева 1 февраля обыском ничего подозрительного обнаружено не было и никаких вещей, принадлежавших Чумаковой, найдено не было, а свидетели, знавшие близко обиход Григорьева, продолжали утверждать, что Григорьев в декабре никуда из Москвы не уезжал. То же самое подтвердила и жена Григорьева.

Все указанные выше обстоятельства внушали основательное подозрение против Григорьева, однако, никаких прямых улик против Григорьева в убийстве Чумаковой не было, да и самый факт возможного убийства Чумаковой ничем не подтверждался: никаких сведений о нахождении в Москве трупа убитой женщины, похожей по приметам на Чумакову, не было.

Представлялось вероятным, что Чумакова могла быть убита не в Москве, а в пути, при чем в этом деле мог принять какое-то участие Степан Кудрявцев.

МУУР’ом был командирован агент уголовного розыска в Смоленскую губ, на родину Григорьева, в дер. Поповцево, Монинской вол., Бельского уезда, куда уехал приезжавший в Москву в начале декабря племянник Григорьева Степан Кудрявцев. Произведенным там дознанием и в частности опросами Степана Кудрявцева и отца последнего, Нефеда Кудрявцева, 8 февраля 1924 года удалось лишь установить, что Степан в конце ноября поссорился со своим отцом и уехал без его ведома в Москву, а когда отец его, предполагая, что сын находится в Москве, написал Григорьеву письмо, чтобы он присылал сына домой, то Степан и вернулся домой, приехав в деревню около 8 декабря. Сам Степан Кудрявцев объяснил при этом, что в бытность его в Москве он, действительно, был у Чумаковой раза три, что познакомился он с ней в этот же приезд в Москву совершенно случайно на рынке. Обыск, произведенный у Кудрявцевых, никаких результатов не дал.

Внезапное исчезновение Ольги Чумаковой 9 декабря 1923 года из Москвы оставалось, таким образом, загадкой. Предположение, что Чумакова могла быть убита на пути из Москвы при участии Григорьева и Кудрявцева, представлялось. однако, весьма вероятным. С одной стороны, не возникало сомнения в том, что Чумакова выехала из дома с намерением ехать с Григорьевым к нему на родину, куда за два дня уехал Кудрявцев, и что Григорьев и Кудрявцев виделись последние дни перед отъездом с Чумаковой. С другой стороны, представлялись чрезвычайно подозрительными объяснения Григорьева, отрицавшего почему-то свидание с Чумаковой накануне отъезда ее, и объяснение Кудрявцева о необычно странном знакомстве с Чумаковой на рынке и посещениях ее перед отъездом из Москвы.