Искусство провокации. Как толкали на преступления, пьянствовали и оправдывали разврат в Британии эпохи Возрождения - [63]

Поначалу они были довольно неорганизованной и неформальной группой (или, может быть, групп изначально было несколько), а потом взяли в качестве самоназвания оскорбление, под которым их знали окружающие, – «Проклятая шайка». Со временем они превратились в единую организацию с собственной субкультурой – по крайней мере так казалось со стороны. Возможно, самые лучшие сведения о «Проклятой шайке» и их выходках мы получили из судебного дела, которое рассматривалось в Звездной палате в 1600 году. Дело дошло до такого престижного суда из-за общественного положения главного преступника. Сэр Эдмунд Бейнем получил рыцарское звание лорда Эссекса за свою ирландскую кампанию, а за три года до этого он заседал в парламенте; тем не менее молодого 23-летнего рыцаря задержали как главаря «Проклятой шайки».

Это произошло 18 марта, когда шесть богатых молодых людей со слугами собрались в таверне «Русалка» на лондонской Брэд-стрит. Лидером шайки, которого товарищи называли Капитан, был Томас Даттон из Айлуорта, графство Миддлсекс, и они встретились, пожалуй, в самом фешенебельном публичном питейном заведении всей столицы. В тавернах обычно подавали вино, а не пиво, и их клиентура в основном принадлежала к среднему и высшему классу. «Русалка» была одной из самых известных таверн, и туда регулярно захаживали знаменитейшие личности, в том числе большинство лондонских поэтов. Проблемы начались, когда «капитан Даттон» попытался нарушить одно из правил заведения, послав за музыкантами. Хозяин таверны, Вильям Вильямсон, был резко против. Как он объяснил в суде, он «обычно отказывал музыкантам и подобным личностям входить и отдыхать в его заведении в любое время дня и ночи». Когда спор принял повышенные тона, Вильямсон послал за местным констеблем и его стражниками, чтобы восстановить порядок. Но все пошло не очень хорошо.

Вызов музыкантов в таверну стал той искрой, из которой разгорелось пламя насилия. «Проклятой шайке» пришлось с боями пробиваться по городским улицам

Члены шайки, к тому времени оказавшиеся на улице, сняли плащи, шляпы и другую свободную одежду и отдали их слугам. Выхватив рапиры и кинжалы, они «с громким шумом, криками и грохотом» набросились на несчастных стражников, которые «очень боялись за свои жизни». Из-за шума вокруг собралась целая толпа, и шайка начала ее провоцировать. Сэр Эдмунд Бейнем схватил одного несчастного старика за бороду и начал ее дергать. Стражники отступили, а «Проклятая шайка» с криками отправилась гулять по улицам. Когда они приблизились к собору Святого Павла, констебль Джеймс Бриггс, которому, судя по всему, сообщили о случившемся побежденные стражники с Брэд-стрит, выставил четырех своих стражников и поспешно направился за подкреплением. Эти стражники уже были «вооружены алебардами, какие обычно носят стражники». Томас Баджер, еще один член шайки, «вышел перед остальными» и требовательно спросил, почему они принесли оружие, после чего приказал им отойти, «иначе он заколет их рапирой». Бейнем схватился за алебарду Хью Вильямса, вырвал ее у него и ударил по голове, «нанеся большую рану, из которой полилась кровь». Томас Даттон нанес укол рапирой, который разорвал куртку Вильямса, лишь чудом не задев его живота. В этот момент прибыл констебль Джеймс Бриггс с подкреплением. Эдмунд Бейнем, только что уложивший Вильямса, снова махнул алебардой и «нанес сильный удар по голове Джеймса Бриггса и свалил его на землю, нанеся ему рану на голове, а затем еще две раны на теле». Но «Проклятая шайка» уже не имела численного преимущества, да и сами хулиганы уже были ранены (об этих ранах, полученных при сопротивлении аресту, протоколы умалчивают). Все было кончено, кроме криков – Бейнем не мог успокоиться еще долго. Когда местный цирюльник перевязывал раненых с обеих сторон, сэр Эдмунд снова увидел констебля Джеймса Бриггса. «Ты еще жив? – закричал он. – Я-то думал, ты умер, иначе я бы вогнал в тебя рапиру по самую рукоять». Когда «Проклятую шайку» увели прочь, он начал угрожать Бриггсу – как насилием, так и судебными исками, которые якобы могут подать его высокопоставленные друзья.

Джону Граймсу и Грегори Феннеру удалось избежать ареста, но вот сэра Эдмунда Бейнема, Вильяма Грантема, Томаса Даттона и Томаса Баджера судили. На суде все четверо заявили – что тоже было вполне в духе «Проклятой шайки», – что во всем виноват алкоголь, а они просто хотели немного повеселиться. Они отделались штрафом; штраф, конечно, был по тем временам огромным, 200 фунтов, но они были людьми богатыми.

«Проклятая шайка», несмотря на всю известность, долго не продержалась, но вот сама идея элитной банды никуда не делась. В 1623 году, например, Тайный совет расследовал деятельность банды «Tytere tue». Развивая традиции, они установили у себя весьма формализированную (и совершенно точно ритуализированную) структуру с титулами и иерархиями и очень четким ощущением общей идентичности. В сведениях, переданных Тайному совету, говорилось не только о рангах и титулах, но и о церемонии посвящения, во время которой члены банды клялись в вечном братстве, обмакивая кинжалы в вино и давая обеты молчания и помощи друг другу. То была весьма богатая и образованная банда: название происходит из первых слов латинской поэмы Вергилия и означает «Ты, Титр»; эти слова обращены к удачливому юноше, который сумел сохранить свой земельный надел, когда многих других согнали с их владений. Члены банды носили черный охотничий рог, а их последователи (слуги и простолюдины) – синюю ленту. Хулиганы пьянствовали, кричали, ругались, избивали ночных стражников и разбивали окна в домах.