Искусство проклинать - [23]

Лилька умерла от заворота кишок и перитонита. И Сашка Ваганов тоже умер, здоровый красивый парень, гордость детдома, всеобщий защитник и друг. У него оказалась аллергия на сопутствующие мёду ингредиенты. Говорят, что добрый дед тронулся умом, простаивая возле сельской больнички дни и ночи…

До сих пор терпеть не могу мёда. И никогда его не ем. И всегда верю своему шестому чувству.

Когда в субботу мне позвонила Нина Сергеевна и стала говорить о нашем с Маринкой и Даном походе в ресторан, я сразу подумала, что это мероприятие мне не по душе. Нина Сергеевна щебетала о ресторане как о решённом деле, давала мне множество советов и рекомендаций, и я не стала ей сообщать, что для меня это новость, что я никуда с Маринкой не собиралась и хотела весь вечер тихо и мирно колупаться за рабочим столом.

После матери позвонила, от соседей, Маринка и долго умоляла, просила прощения, называла «миленькой», «лучшей на свете Тиночкой»… Вот, интересно, в какое место можно послать сначала жену, а потом дочь начальника налоговой полиции без риска оказаться там самой вместе со своим дорогим шефом, да и со всем Изумрудом в придачу? У Дана я даже не стала спрашивать, сговаривался ли он с Маринкой, или его тоже надурили, как маму с папой. Судя по голосу — невинен как агнец.

— Хорошо, Дан, к восьми я буду готова. Если опоздаешь — ничего страшного. Я подожду.

— Тина! — забеспокоился он. — Что-то не так? Ты сердишься?

— Нет, тебе показалось. Всё так. Ну, пока! Увидимся позже.

Всё «так». Так, как обычно, вернее, как уже бывало. В тот период моей жизни, который я называю «Годом Наседки». Вообще-то, это было гораздо больше чем год… Под орлиным оком мадам Ивиной я, бывало, и неслась и кудахтала. Тёплый семейный очаг, престижная работа, успех и благополучие. Дурной марафон по зоопарку светской жизни! И крутилась, и вертелась, и угождала. Наишачила две диссертации — не свои, нахапала прорву жизненных благ — не себе, разлила море заботы и привязанности — в пустоту. «Жить, чтобы есть, это так банально, лапочка! Есть, чтобы жить — вот достойный девиз мудрого и стремящегося к гармонии человека». Очень неплохо, кстати, ела за мой счёт и хлебосольно угощала «людей своего круга».

Желание иметь семью делает людей идиотами и лучшим местом романа-эпопеи «Жизнь и смерть семьи Ивиных» стал эпилог, а вернее, монолог, полностью непечатный из-за обилия виртуозных идиоматических оборотов. Воспоминания о нём до сих пор согревают моё хулиганское сердце.

Ну, всё, о радостном — достаточно! Пора готовиться к празднику. Хоть бы Палас загорелся что ли! Вот это был бы праздник. Приезжаем — а там головешки. Ну-ну, мечтать не вредно! И что же мы оденем…

Ближе к вечеру я успокоилась и занялась своим внешним видом. Помыла и высушила волосы, приладила шиньон, выбрала платье. Люблю одеваться так, чтобы не бросаться в глаза и при этом выглядеть элегантно. Серое платье от ЛеМонти сидело хорошо, правда, цвет можно бы и поглуше, этот слишком выделяет мою «интересную бледность». Но нездоровой я сегодня не выгляжу, потому что хорошо выспалась. Будем считать, что это аристократическая белизна кожи — успокоила себя я и подкрасилась чуть ярче обычного.

На шею решила надеть гривну. Светлое серебро с бирюзой хорошо сочетались с платьем, а глаза заметно позеленели. Я сделала зеркалу лицо томной дурочки и засмеялась.

— С кошачьей желтизной, значит? Ну, Лев Борисыч, поэт вы наш…

Дан с Маринкой подъехали без десяти восемь и я не успела выйти в подъезд. Пришлось пригласить их в дом. Мне не хотелось, чтобы Дан привыкал ко мне настолько сильно, но Маринке срочно понадобилось полюбоваться на себя, а он, конечно, охотно согласился посмотреть «как я живу». Выехали в восемь и до «Паласа» добирались дольше обычного. Мокрый снег подмерзал на асфальте в скользкий лёд, машины ехали медленно.

В зале было многолюдно и Маринка, в новом сногсшибательном туалете, сразу привлекла к себе десятки восхищённых взглядов, в том числе — и не отечественных. За себя я не волновалась. Иностранцы были, в основном, англичане, а у них такого добра и дома навалом. Их интересует «рашен экзотик». Я, после долгого изучения, привлекаю, обычно, французов или итальянцев. Первые предполагают за хорошим вкусом тонкую натуру, а итальянцев просто подогревает свой собственный спортивный интерес. Правда, через несколько столиков от нас шумно веселилась компания смуглых восточных мужчин, но у них были свои дамы.

Мы сделали заказ, посидели, потом поболтали с Артуром. Он здесь не то компаньон, не то коммерческий директор и работает по вечерам. Пела его сестра, Лара, и это было хорошо. Она мне нравится. Умеет владеть своим небольшим, но красивым голосом и манеры у неё вполне приличные, без всяких претензий непонятой звезды. В ней вообще было что-то такое, что я могла бы с ней подружиться, но муж у неё как раз с претензиями и дебил, каких мало. Поэтому я с ней только раскланиваюсь.

Артур неровно дышит к Маринке с самого конкурса «Мисс Город» и заливался соловьём, пытаясь ей угодить. Ничего серьёзного тут, конечно, не получится, девочка метит повыше, но выслушала она его благосклонно, очень мило и очень звонко-мелодично посмеялась над шутками, приняла цветы. Пообещала танец, с детской непосредственностью проверив, как на это реагируют окружающие. Окружающие реагировали во все глаза и я настроилась на то, что вечер будет суетливым, но вполне сносным. Девочка повеселится, мальчик посмотрит и запомнит, «лучшая на свете Тиночка» порадуется за молодёжь.