Искусство программирования для Unix - [242]

Меньшая трудность — трение между гуру старой Unix-школы и приверженцами открытого исходного кода новой школы. Успех Linux, в частности, не является полностью удобным феноменом для многих старых Unix-программистов. Частично это проблема поколения. Сильная энергия, наивный и веселый фанатизм поколения Linux иногда раздражает старейшин, переживших 70-е годы и (часто справедливо) считающих себя мудрее. Тот факт, что дети добиваются успеха там, где отцы терпят неудачу, только обостряет данную проблему.

Более значительная психологическая проблема стала очевидной автору только после трех дней, проведенных на конференции Macintosh-разработчиков в 2000 году. Погружение в культуру программирования с диаметрально противоположными предположениями было весьма поучительным.

Все Macintosh-программисты "вращаются" вокруг пользовательского опыта. Они — архитекторы и декораторы. Они проектируют снаружи внутрь, в первую очередь задаваясь вопросом: "Какой вид взаимодействия необходимо поддерживать?", а затем на заднем плане строят прикладную логику для удовлетворения запросов конструкции пользовательского интерфейса. Это приводит к появлению очень красивых программ и слабой, неустойчивой инфраструктуры. В одном печально известном примере MacOS 9 диспетчер памяти иногда требовал от пользователя высвобождения памяти вручную путем остановки программы (также вручную), которая уже завершила работу, но все еще остается резидентной. Приверженцы Unix внутренне протестуют против такой ошибочной конструкции; они не понимают, как пользователи Macintosh могут с этим мириться.

Напротив, Unix-программисты полностью заняты инфраструктурой. Мы — водопроводчики и каменотесы. Мы проектируем изнутри, создавая могучие машины для решения абстрактно определенных проблем (например: "Как обеспечить надежную доставку пакетов из пункта А в пункт В через ненадежную аппаратуру и каналы?"). Затем мы скрываем машины за тонкими и часто крайне уродливыми интерфейсами. Команды date(1), find(1) и ed(1) являются широко известными примерами, но существуют еще сотни других. Приверженцы Macintosh внутренне протестуют против такой ошибочной конструкции; они не понимают, как пользователи Unix могут с этим мириться.

Обе конструкторские философии обоснованы, но два лагеря имеют большие сложности при рассмотрении противоположных точек зрения. Типичный рефлекс Unix-разработчика — выбрасывать из головы Macintosh-программы как кричащую массу, приятные для глаза дилетанта картинки, и продолжать создавать программное обеспечение, которое притягивает внимание других Unix-разработчиков. И если пользователям программа не нравится — тем хуже для пользователей; они вернутся, когда им откроется тайна.

Во многом такая ограниченность хорошо нам послужила. Мы — хранители Internet и World Wide Web. Наше программное обеспечение и наши традиции господствуют в серьезных вычислениях, приложениях, где обязательными требованиями являются надежность двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, а также минимальные простои. Мы действительно чрезвычайно хорошо создаем прочную инфраструктуру; мы ни в коем случае не идеальны, но не существует другой культуры создания программного обеспечения, которая приблизилась бы к нашим рекордам, и мы гордимся своей культурой.

Проблема в том, что мы все больше сталкиваемся с трудностями, которые требуют более широкого взгляда. Большинство компьютеров в мире находятся не в серверных комнатах, а скорее в руках тех самых конечных пользователей. В ранние дни Unix, до персональных компьютеров, наша культура определяла себя частично как протест против культа мэйнфреймов, хранителей "большого железа". Позднее мы впитали идеализм ранних энтузиастов мини-компьютеров: мощные компьютеры — людям. Но сегодня мы являемся служителями культа; мы люди, которые поддерживают сети и "большое железо". И наше скрытое требование гласит: "Если вы хотите использовать наши программы, то вы должны научиться думать, как мы".

В 2003 году в нашей идеологии наметилось глубокое противоречие — внутренний конфликт между высокомерием и миссионерским популизмом. Мы хотим переубедить и переделать 92% пользователей, для которых компьютеры означают игры, мультимедиа, блестящие GUI-интерфейсы и (что касается наиболее технических пользователей) легкие почтовые программы, текстовые процессоры и электронные таблицы. Мы затрачиваем значительные усилия на проекты, подобные GNOME и KDE, предназначенные для того, чтобы придать Unix симпатичное лицо. Но в сердце мы до сих пор высокомерны, глубоко не желаем, а во многих случаях не способны идентифицировать или выслушивать пожелания неискушенных пользователей.

Для нетехнических пользователей создаваемые нами программы часто кажутся либо непонятными и приводят в замешательство, либо грубыми и помпезными. Даже если мы пытаемся укрепить дружественность к пользователю, мы прискорбно непоследовательны в этом. Во многих случаях наше отношение и рефлексы, унаследованные от старой школы Unix, просто неприемлемы для данной задачи. Даже когда мы хотим выслушать неискушенного пользователя и помочь ему, мы не знаем, как это сделать — мы проецируем на него свои категории и понятия и предоставляем ему "решения", которые он находит такими же пугающими, как сама проблема.