Искусство обольщения - [3]

– Мне нужна помощь, – прошептала она бушевавшей внизу реке. – Я не справляюсь одна. Мне нужна… помощь.

Мэйсон не знала, сколько времени вот так простояла на мосту, повторяя как заклинание мольбу о помощи. Но через какое-то время до сознания ее дошло, что дождь поутих. Все как-то странно переменилось. Она подняла глаза и вдруг увидела, как красиво вокруг. Красота окружающего пейзажа ошеломляла. Она повернулась, взглянула на восток, туда, где переливался огнями в дымке дождя город. Он казался далеким и почти мистическим, а Сена, величественная и прекрасная, катила свои воды через самое сердце Парижа. Сена, похожая на змеящуюся ленту живого серебра.

И вдруг, словно из пелены тумана, возникла фигура. Женщина в плаще неопределенного цвета шла навстречу по мосту с другого берега реки. Она придерживала капюшон возле шеи, а полы плаща, раздуваемые ветром, били ее по ногам. Мэйсон смотрела на приближающуюся незнакомку, гадая, не абсент ли играет с ней шутки. Может, это галлюцинация?

Но фантомная дама заговорила с ней на французском.

– У вас неприятности? – спросила она.

Мэйсон огляделась. Интересно, откуда могла прийти эта женщина?

– Нет, мадам. У меня все хорошо, – на французском ответила Мэйсон. – Но все равно спасибо за заботу.

– Ну что же, воля ваша.

Мэйсон отвернулась, полагая, что женщина пойдет мимо. Но она остановилась. Снова зазвучал ее голос, перекрывая шум ветра и дождя:

– Вы чувствуете, что все бесполезно? Что вы уже на дне и помощи искать негде? Никто не понимает вашей боли? И Сена, с ее сладостными объятиями, ваш единственный друг. Единственное утешение. Ваше единственное решение?..

Мэйсон ошеломленно взглянула вниз, на реку, потом перевела взгляд на женщину. «Она думает, что я готова прыгнуть с моста!»

– Нет, мадемуазель, вы неправильно меня поняли.

Однако женщина продолжала, словно и не слышала.

– Искушение велико, не так ли? – сказала она навстречу ветру. – Оставить в прошлом тот мир, что вы успели познать. Примкнуть к сонму безликих, тех, кто отдал свое последнее дыхание матери Сене.

Эти слова отчасти вернули Мэйсон к действительности. Ей никогда не приходило в голову решать проблемы таким путем. Но она вынуждена была признать, что слишком долго пребывала в несвойственном для себя состоянии уныния.

– Нет, – расправив плечи, сказала Мэйсон. – Вы угадали – у меня действительно есть проблемы, но они меня не сломили. Во всяком случае, пока не сломили.

– Тогда я вам завидую, – сказала женщина, опуская руки. Ветер подхватил капюшон, откинул его, открыв лицо незнакомки. В глазах женщины застыла вселенская печаль. Такие глаза были у матери Мэйсон. – Хотела бы я обладать вашей решимостью. Но к несчастью, у меня кончились силы.

С этими словами женщина ласково улыбнулась Мэйсон на прощание и, с поразившим Мэйсон проворством забравшись на балюстраду, бросилась в воду.

Мэйсон от шока не сразу поняла, что произошло. А когда поняла, то увидела, как фигурку в плаще уносит, подобно спичке, бурлящий поток.

Мэйсон заметалась в панике. «Надо что-то предпринимать. Но что?»

Надо попытаться ее спасти.

Сбросив туфли и плащ, Мэйсон забралась на парапет, глубоко вдохнула и прыгнула солдатиком с моста.

Но едва Мэйсон соприкоснулась с водой, она поняла, что попала в беду. Ледяной поток, куда более мощный, чем можно было представить, потащил ее вперед. У нее едва хватало сил на то, чтобы держать голову над водой. Она откашливалась, сплевывала воду. От голода и хмеля она ослабела. В тот момент, когда она, попытавшись забыть о себе, поплыла к маячившей впереди фигуре, поток резко свернул и потащил ее в другом направлении.

Мэйсон плыла изо всех сил. «Я должна попытаться! Я не могу дать ей просто так умереть».

Стремление спасти женщину, нежелание покориться року подпитывали ее тающие силы. Борьба за жизнь той, другой, и борьба за жизнь собственную слились в одно.

Однако река была сильнее. Все, что могла сделать Мэйсон, – это держаться на плаву. В панике она ухватилась за ветку растущего на берегу дерева, но ветка утонула под ее весом.

Мэйсон была на грани изнеможения. Женщина теперь окончательно скрылась из виду. Мэйсон уже не могла шевелить ни руками, ни ногами, они занемели и стали словно чужие.

Внезапно перед ней открылась правда – она идет ко дну.

Паника охватила Мэйсон. Сделав над собой усилие, она собрала остатки сил для неравной борьбы с роком. Но борьба не дала результатов. Течение тянуло ее ко дну, и одежда на ней, казалось, весила целую тонну.

И, когда Мэйсон поняла всю тщетность своих усилий, тревога уступила место отрешенности, которая пьянила сильнее, чем абсент.

«Мне двадцать пять, и я сейчас умру».

Но что-то мешало ей погрузиться во мрак, где нет ни холода, ни боли.

«Я умру, так и не познав, что такое любовь».

Она никогда не любила. Она еще не успела встретить мужчину, который любил бы ее просто так, а не за что-то, что она могла дать ему взамен; который бы верил в нее просто так – просто потому, что любит всей душой и сердцем, даже если вокруг в нее не верит никто.

Она умрет, не познав любви. Так стоило ли жить тогда?

Мэйсон не могла принять такую участь. Она должна была вырвать у судьбы еще один шанс. Легкие ее готовы были разорваться. «Помоги мне!» – взмолилась она вновь.