Искусство невозможного (в 3-х томах) Т.1 - [28]

— На что вы любите тратить деньги?

— Мне нравится дарить подарки. А себе я книжки покупаю. Люблю в книжные магазины ездить, на Полянку например. Покупаю книги по искусству, биографии, детективы. Те, где сюжет неясен до последней страницы. Маринину…

— Какую самую большую глупость о Борисе Абрамовиче вы читали в прессе?

— Глупости пишут постоянно. Из последних — что он отпраздновал рождение сына в каком-то парижском ресторане вместе со знакомым бизнесменом. А он в это время был со мной в госпитале.

— Какая у вас фамилия?

— Моих родителей. С ней жить проще.

— Ваши дети общаются с детьми Бориса Абрамовича от других браков?

— Да, на дне его рождения, например. Двое его детей учатся в Англии, так что мы с ними практически не видимся. А старшие — уже совсем взрослые, они приходят. И его первая жена, и дочери.

— Вам случается с ним ссориться?

— Из-за бытовых мелочей мы никогда не ссоримся. Для Бори быт вообще не существует. Но иногда у нас бывают разные точки зрения. На серьезные вопросы.

— Ну и как?

— Пока не договорились, но пытаемся. Обсуждаем. Вот недавно я выиграла спор. И он потом согласился, что я была права.

— Что еще, кроме работы, его интересует?

— Россия. Чтобы здесь все было хорошо.

— А кроме? Хобби?

— Хобби у него нет. У меня тоже.

— Мне отчего-то кажется, что работа у Бориса Абрамовича на первом, на втором и на третьем месте тоже… Как вам кажется, это так?

— Я думаю, что да. На первом месте — работа, а потом все остальное. А по его словам — последовательность другая. Боря говорит, что на первом месте я, дети, а уж потом все остальное. Но это откровенная неправда. Хотя в последнее время дела улучшаются. А раньше это точно была неправда.

* * *

Культ личностей: Когда в газетах вас порой называют заштатным профессором, сделавшим головокружительную карьеру, сильно обижаетесь?

БЕРЕЗОВСКИЙ: В этом утверждении допускается по крайней мере одна ошибка: мне не довелось быть профессором. В 27 лет я защитил кандидатскую диссертацию, в 37 стал доктором технических наук, в 45 был избран членом-корреспондентом Российской академии наук. Но я осознаю, что в бизнесе мне удалось добиться большего, чем в науке. Понимаете, я любым делом занимаюсь «отвязанно». Это относится и к науке. Я старался сделать все, что было в моих силах, и никогда не брался судить о себе. Если же полагаться исключительно на газетные публикации последнего времени, то придется признать, что мой образ предельно демонизирован. Выражение «заштатный профессор» на фоне того, что пишут обо мне, может даже показаться комплиментом. Отдельные издания словно соревнуются в том, кто сочинит большую нелепицу. Иногда бывает смешно, но чаще — никак. Недавно одна московская газета прямо над своим названием огромными буквами напечатала «шапку»: «Березовский всех кинул». А рядом стояла приписка мелким шрифтом: «Материал читайте на четвертой странице». Оказалось, речь шла о моем однофамильце, футболисте «Зенита», который в чем-то провинился. Расчет же определенно делался на то, что фамилия Березовский сейчас в первую очередь ассоциируется с моей персоной. Есть, правда, еще замечательный пианист Борис Березовский, но сегодня, к сожалению, в России властвуют не музы, а… как это называется?., золотой телец, поэтому за всех Березовских приходится отдуваться мне. Или еще один пример из прессы. Популярная газета подробно рассказывает о том, как Березовский в обществе Ивана Рыбкина развлекается в компании девушек-моделей.

— Я читал эту статью. Там даже больше написано: о том, что вы занимаетесь чуть ли не сутенерством.

— Да-да! Через модельные агентства вербую девушек, делаю из них шпионок и укладываю в постель к конкурентам, чтобы выведать все секреты…

Конечно, иногда любопытно читать о себе. Я много раз убеждался, что мир полон подлости, но всякий раз хочется верить в лучшее… Знаете, что послужило фактом для этой публикации? Действительно, мы с Иваном Петровичем отдыхали в компании пяти женщин — жены и дочери Рыбкина, моей супруги, годовалой дочери и ее няни…

Да, если судить по средствам массовой информации, я ответственен за все плохое, что происходит в стране. При этом крайне редко кто-либо пытается понять, чем же на самом деле я занят. То, что меня изображают монстром, конечно, не может радовать, но, с другой

стороны, это не составляет для меня и большой проблемы. Я могу позволить себе такую роскошь, как наплевательское отношение к собственному имиджу. Да и трудно плетью обух переломить. Что бы я ни делал, это будет трактоваться однозначно. От Березовского не ждут ничего хорошего. Приходится признать: мои оппоненты используют любые методы, пускают в ход все средства, чтобы сделать из меня черта с рогами.

— Но и вы, Борис Абрамович, в долгу не остаетесь.

— Я ни с кем не собираюсь воевать. Это миф. Кому-то выгодно изобразить меня агрессором. Я лишь отвечаю ударом на удар, первым в драку никогда не ввязываюсь.

— Не берусь вспомнить, кто из вас с Анатолием Чубайсом первым начал, но внешне ваши взаимоотношения напоминали активные боевые действия с использованием всех доступных средств.

— Это была не война, а принципиальное выяснение позиций, к сожалению, не только горько отразившееся на наших личных отношениях, но и оказавшее влияние на судьбы других людей. Последнее обстоятельство меня особенно угнетает. Действительно, нам с Чубайсом удалось вместе пройти очень тяжелое испытание летом 96-го года, нанести на президентских выборах сокрушительное поражение коммунистам и одновременно отсечь от Бориса Ельцина «коричневых », каковыми я считаю группу Коржакова, Барсукова и Сосковца. Но один этап сменился другим, вместо борьбы нового со старым началось выяснение отношений нового с новым, и это не могло не сказаться на курсе реформ. Такова объективная реальность, и глупо об этом сожалеть. Как тут не вспомнить классика, сказавшего: «Для того, чтобы объединиться, надо решительно размежеваться ». Очевидно, наступил именно этот этап.