Искусство любовной войны - [32]

О верности

От весенней невозможности думать о чём-то, кроме любви, я всегда спрашиваю героя о женщинах: как с ними и что? Лучше, чтобы его далёкая любимая ждала, или проще быть одиноким бойцом, у которого не болит душа ни о ком.

Вопрос мой не случайный, потому что мужчины — ревнивцы. Многих я встречала, которые говорили, что нет, но во всех связях бывает переломный момент, когда герой закуривает и нарочито равнодушным голосом произносит: «Скажи, а может быть такое, чтобы ты нашла себе человека, которому никогда-никогда не изменишь?» Это горький миг, после которого обычно всё заканчивается, если у женщины не хватает ума ответить: «Ты — этот человек!» Если она, дура правдивая, переворачивается на живот и говорит: «Не знаю, думаю — да, но жизнь такая длинная», — конец.

Но ведь они и охотники, которые только убегающую добычу считают желанной. Попробуй, приди к ними со всеми своими дарами — с преданностью и любовью, они окинут это мимолётным взглядом, отщипнут кусок каравая, обмакнут в соль и, дожёвывая, отправятся покорять кого-то нового и недоступного, а ты рыдай потом в кокошнике над порченой своей хлебобулкой.

И я поэтому страстно спрашивала многих, а они говорили одно: лишь бы ждала. Никто не захотел быть волком-одиночкой, всем нужна девушка, о которой можно мечтать в свободную минутку, но обязательно — преданная, «а если нет, то и не надо никакой».

Но как же интрига и флирт, удивлялась я, как же холодок неопределённости, когда «любит — не любит, плюнет — поцелует, к сердцу прижмёт — к чёрту пошлёт»? Неужели ускользающая женщина-морок не интересней, чем терпеливо сидящая у окошка «всегда твоя, Маруся»?

Но они смотрели странно, и в глазах их читалось то, что из вежливости сказать было нельзя: да пошла такая женщина со своим мороком и неопределённостью куда подальше. Для мирных игр на сенокосе интрига, может, и нужна, но для войны, когда мужчина весь превращается в стрелу, летящую в цель, за спиной ему нужны очень простые вещи — любовь и верность.

И если у вас остался невостребованный запас этого добра и булочек, обратите свой взор на тех, кто имеет интересы за пределами межполовых отношений, кто смотрит чуть выше и дальше, кому хватает драйва на работе — или на службе, — и он не ищет его в семье.

* * *

Но в связи с этим я задумалась об ожидании как о традиционной теме женского фольклора. Женщине приходится много ждать, если не ребёнка, то мужчину — с войны или хотя бы с работы. Иногда это единственное деяние, которое ей вообще доступно: сидеть, смотреть в окно, ну и немножечко шить.

Мне всегда казалось, что довольно тягостно, когда часть твоей души не с тобой, даже думать ни о чём невозможно толком, на границе сознания всегда маячит тот, кто должен однажды вернуться. Но построить жизнь как-то иначе, чтобы совсем без этого, невозможно, разве что никого не любить или никогда не расставаться, а это утопия. Причём трудно выносимая.

Одно из первых испытаний женского терпения, которое выпадает некоторым девушкам, — ждать мужчину из армии. Сейчас это длится год.

Полагаю, большинство дам, читающих меня, уже вышли из возраста, когда крутят романы с допризывниками, но ещё не вошли в счастливый беспамятный маразм и могут вообразить, как это вообще бывает. И мне интересно, задумывались ли они, как я, что проще — ждать в восемнадцать или в тридцать пять?

С одной стороны, в юности время течёт ужасно медленно, и год идёт за два. С другой, взрослая женщина однажды осознаёт, что ей остаётся быть красоткой непонятное количество лет — может, пять, а может, пятнадцать, как гормоны лягут. С этого момента каждый год кажется бесценным, и тратить его впустую ей слишком тревожно. С третьей — она, по идее, должна бы уже нарастить какие-то мозги и силу духа, а девочки слабы и тоже не свободны от тревожности (ааа, все подруги по парам, одна я как дура сижу).

И кто бы из взрослых женщин согласился сейчас ждать мужчину год? Одно дело, при условии, что он внезапно удалился в солдаты и точно или почти наверняка не изменит. Разлюбить может, никто не застрахован, но другую в полевых условиях вряд ли найдёт. Но если он уехал просто по делу, туда, где полно женщин, тогда как?

Понятно, что вопрос сложный только при условии любить. Без того всё просто — нежно попрощаться, а дальше жить как придётся, а потом встретиться и сверить часы. Но если всё-таки любить?

Не уверена, что у меня бы хватило духу. Но я бы, конечно, попыталась.

Женщина и магия

Если изучить рекламу во всевозможных СМИ, начинает казаться, что женские головы набиты вещами приземлёнными и бытовыми. Вроде бы ничего нас не интересует, кроме простых вопросов — «“Тайд” или кипячение?», «Юбка или брюки?», «Как есть булочки и не толстеть?», «Как сохранить вечную молодость?» и «Почему он меня не любит?». На самом деле мир женщин бесконечно глубже, разнообразней и почти не поддаётся обобщениям — за единственным исключением. Есть занятная болезнь, которой подвержены почти все взрослые женщины. Буквально каждая хотя бы раз заинтересовалась странным развлечением под названием «магия».

Невидима и свободна

Булгаковской Маргарите уже исполнилось тридцать, у неё были кудряшки из парикмахерской и усталая кожа, когда Азазелло научил её, как стать невидимой и свободной. Он дал ей волшебный крем, а что может быть естественней, чем вера в чудодейственное средство в золотой баночке, которое делает тело таким лёгким, что можно взлететь, а сердце освобождает от всего пережитого. «Я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня», — написала Маргарита своему бедному мужу, и вряд ли найдётся хоть одна тридцатилетняя женщина, у которой в прошлом не наберётся достаточного количества неприятностей, чтобы стать ведьмой. У всех есть тягостный багаж, от непоступления в театральный и любовных неудач до настоящих серьёзных несчастий. И так хочется поверить, что существуют способы переплавить боль в чистую магическую силу.